Статус: бывшая. Дарья Сойфер

Подошел ближе, протянул руку к Тане.

      – Это переходит все границы! – Она отшатнулась.

      Издевки Байгозина она еще могла вынести, но чтобы ее выволакивали из офиса, который она сама же подобрала… И кто? Человек, которому она дала работу? Нет, пусть Красков хоть на ушах ходит, отсюда Таню никто вот так выгнать не посмеет.

      – Что происходит? – Николай вышел из кабинета, сжимая зеленую книжицу.

      – Она хотела сорвать завтрашний тренинг! – Лена прикрыла клавиатуру, как наседка – неоперившихся птенцов.

      – Иван, выведите ее, – потребовал Байгозин.

      Таня рванула к бывшему шефу – и просто бывшему. Выхватила трудовую и хотела уже высказать все, что думает, как вдруг почувствовала, что ее отрывают от земли. Красков поднял Таню, словно она была не живой девушкой, а картонной ростовой фигурой, и отнес к входной двери.

      – Прошу прощения. – Он даже набрался наглости посмотреть ей в глаза. – Надо было уходить, когда я предлагал.

      – Ах так… – Таня задыхалась от негодования.

      – В следующий раз мы еще и полицию вызовем, – добил ее Байгозин. Из-за спины Краскова, разумеется.

      Таня молча переводила взгляд с одного мужчины на другого, и с каждой секундой шкала ее терпения заполнялась ртутью все больше и больше, пока наконец пустого пространства на ней не осталось вовсе.

      Размахнувшись, Татьяна от души залепила Краскову пощечину. Звонкий хлопок прозвучал в полной тишине, как дуэльный выстрел, и пока телохранитель приходил в себя от неожиданной атаки, на его мощной скуле разливалось пунцовое пятно.

      – Поговорим, когда он у тебя женщину отобьет, – выпалила Таня в лицо Краскову и, резко развернувшись, зашагала прочь.

      Уход был бы еще эффектнее, если бы Таня не забыла на столе у новенькой свою сумку. Пришлось возвращаться назад в полнейшей тишине и с неловким «извините» протиснуться мимо двухметрового бритоголового мужика, которому она минуту назад съездила по лицу. К счастью, крупные люди не так зловредны и мстительны, как низкорослые женские коучи, а потому Красков не стал мстить, орать, давать сдачи и даже не побежал в травмпункт оформлять побои.

      Второй раз Таня убегала спешно и не слишком победоносно, но все же осталась собой довольна. Во-первых, она добыла трудовую, во-вторых, нашла в себе силы дать какой-никакой отпор. Конечно, ее удар даже для детского кружка карате был слабоват, а толстокожему, как носорог, Краскову и вовсе, наверное, показался чем-то вроде слишком стремительного поглаживания. Но внутри Таня ощущала себя истинной валькирией. И даже порадовалась, пока ехала домой на метро. Гордо задирала подбородок, упираясь им в чьи-то лопатки, и представляла, как ударит Байгозина, если он осмелится еще хоть раз встать у нее на пути.