Французский жених, или Рейтинг одиноких мужчин. Екатерина Гринева

и сказала:

      – Надо выпить за этот знаменательный акт!

      – Да уж!

      – Не грусти. Аппетит приходит во время еды. Ты еще все это распробуешь. Но это – потом. Не забивай себе ничем голову. Просто живи и наслаждайся жизнью. Поняла?

      – Постараюсь.

      Вино было замечательным, и хмель быстро ударил мне в голову.

      – Хочется чего-то другого, – призналась я.

      – Чего?

      – Ну… страсти, о которой я когда-то читала в книгах, – призналась я.

      – Алых парусов не жди. Кстати, очень вредная книжка! Я бы никому не давала ее читать. Она – о пассивном ожидании. Женщина должна бороться за свое счастье! Если она встретит своего мужчину – в ход должно идти все: зубы, когти, мозги, помада и кружевные чулки.

      – Геня! А ты… тоже так поступала?

      – Да.

      – А как же твое знаменитое правило, что женщина не должна бросаться мужчине на шею, и вообще, первой проявлять инициативу нельзя?

      – А кто говорит об инициативе? – парировала Геня. – Речь идет о том, чтобы бороться за мужчину. Борьба и вешанье на шею – разные вещи. Сражаться надо тонко, очень тонко, чтобы никто ничего и не заметил.

      – Геня! А в твоей жизни была любовь? Большая?

      – Была. Но больше ты меня на эту тему и не пытай. Не расколюсь! И вообще, тебе уже пора спать.

      Я допила вино.

      – Я не хочу спать, Геня! Расскажи мне о любви…

      Далеко сердце от нее,

      О сердце нежное мое!

      Покоя нет в разлуке с ней,

      В разлуке с ней, душой моей!

      Я поняла: это Верлен – любимый поэт Гени.

      – Девочка моя! – неожиданно Геня очень разволновалась. – Обещай мне, что ты никогда не поедешь в Париж! Я там едва не умерла. Это страшный город!

      – А мне он нравится. И я в нем, кстати, никогда не была.

      – Мне он тоже нравится. Но, оказывается, там – очень, очень опасно! Для нас.

      – Для кого – «нас»?

      – Для тебя и для меня.

      – Расскажи мне об этом, Геня! – Я подперла щеку рукой и рассмеялась: – Обожаю фамильные тайны и загадки! Что там случилось такое, что нам с тобой теперь нельзя ездить в Париж? Что-то страшное и загадочное?

      – Нет, – отрезала Геня. – Ты еще мала, чтобы знать это.

      И тут я рассердилась по-настоящему:

      – Ты обращаешься со мной, как с ребенком! Но я не ребенок. Я уже взрослая женщина и имею право знать то, что ты хочешь скрыть. Я бы спросила у отца. Но он слишком далеко. И вообще, как ты знаешь, особой близостью наши отношения не отличаются.

      – Он мало что знает. И поэтому ничего сказать и не может. Я люблю тебя, девочка. – Геня перешла на польский, который я почти не понимала. Когда она очень сильно волновалась, всегда переходила на польский. – Очень люблю и поэтому хочу предостеречь.

      – От чего?

      – Как-нибудь расскажу.

      – Как хочешь.

      – Подойди ко мне! – неожиданно попросила Геня.

      Я подошла.

      – Наклонись.

      Когда