Злобный босс, пиджак и Танечка. Оксана Алексеева

логична.

      – С моей тоже, – ответила она и вышла в открывшиеся двери.

      Взгляд снова зацепился за прорезь в джинсах. Но теперь я думал совсем о другом. Такая подставит – наглости хватит, сорвет переговоры или сделает опечатку в нужном месте, которую я когда-нибудь пропущу. Но притом будет изображать из себя рабочую пчелку, чтобы не нашлись свидетели законности ее увольнения. И откуда ждать подвоха? Да откуда угодно! Теперь мне придется каждую бумажку проверять по десять раз, чтобы не вляпаться в неприятности… Интересно, отец предполагал, что именно так может все обернуться? И поверит ли, если я прямо об этом скажу?

      В любом случае, мне выгодно сейчас охладить пыл. Подошел к столу, где она уже размещалась, и произнес проникновенно, продумав каждое слово заранее:

      – Татьяна, предлагаю объявить перемирие. И приношу извинения за свою первую реакцию. Я готов дать тебе шанс проявить себя и буду оценивать твои навыки по факту, а не по первому впечатлению. Сделай, пожалуйста, кофе. И три ложки сахара, помнишь?

      В ответ она вскинула обе брови. Я не стал дожидаться пламенных признаний в бесконечной преданности, а пошел в кабинет. Вот! Я идеален! Сейчас она все переварит и поймет, что пора вести себя как взрослый человек! Начнет вырабатываться, чтобы оправдать уже и мои, а не только наших отцов, ожидания, а я тем временем придумаю способ, как ее быстро и основательно подставить. Все верно, враг не должен знать о готовящейся атаке, тогда и не ударит первым.

      Кофе она принесла, показав тем самым, что все хорошо расслышала. Но сказала почему-то совсем другое:

      – Хорошо, Андрей Владимирович, я постараюсь хотя бы не нарываться на открытые конфликты, раз вы извинились. Кстати, не могли бы вы извиниться еще раз, а то мне немного не хватило…

      У меня челюсть чуть не упала на стол. С трудом взял себя в руки и ответил предельно спокойно:

      – Уверен, одного раза вполне достаточно.

      – Но…

      – Не перегибай! Я и без того сделал над собой немыслимое усилие.

      – А… Понимаю, – она смотрела в пол и говорила неуверенно. – Таким, как вы, наверное, вообще сложно признавать свои ошибки? Не такой у вас характер… Владимир Александрович начинал с нуля, он сам рос вместе с этим бизнесом, а вас, наверное, с детства в золотых подгузниках растили и простой человечности научить не смогли. Я не осуждаю, наоборот, пытаюсь проникнуться вашими особенностями.

      Встать, взять и вышвырнуть. В окно. Отсидеть лет десять. Выйти. Быть счастливым.

      Но я свой пост не только по праву фамилии занимаю – я каждый день доказываю миру, что достоин этого места! И в том числе тем, что выхожу из себя только внутри, а внешне – идеал профессионализма.

      – Примерно так, – сдавленно признал, лишь бы она со своей стороны подпись о перемирии поставила.

      Она и поставила, даже при этом миленько покраснела, как будто не она тут недавно права качала, а вполне себе скромный и миролюбивый человек:

      – Ясно. Тогда я принимаю извинения, Андрей Владимирович. И постараюсь стать секретарем не