Некрасавица и чудовище. Битва за любовь. Анна Бруша

внимательно выслушал это сообщение, но комментировать не стал.

      – Да. Я тебе верю. Только, Магда, больше не говори об этом никому.

      – Ты скажешь принцу? – внутренне содрогаясь, спросила я.

      Муж не ответил. Потом подошел к своему сундуку, открыл и что-то долго искал. Я видела его напряженную спину.

      – Магда, я хочу, чтобы это было у тебя, на всякий случай.

      Он вложил в мою ладонь несколько кристаллов. Я почувствовала магию, а вокруг моего запястья обвился браслет из невзрачных круглых камешков.

      – Что это? – спросила, рассматривая новое украшение.

      – Ключи. От порталов. Хочу, чтобы в случае необходимости ты могла свободно перемещаться. И даже, Магда, вернуться в светлые земли.

      Это был жест безусловного, безоговорочного доверия, который значил больше, чем любые слова. Но острая тревога пронзила мое сердце.

      – Моран, ты же вернешься?!

      – Конечно, Магда. – Он заправил прядь волос мне за ухо. – Как только смогу. А сейчас мне нужно собираться.

      Я проводила мужа до портала. Мы шли медленно, каждый шаг давался мне с трудом.

      – Ты же понимаешь, что не можешь не вернуться? – сказала я. – Мы будем тебя ждать.

      – Возможно, я успею до того, как он родится, – улыбнулся Моран, и лицо его скрылось за тьмой.

      – Я уж надеюсь…

      Той же ночью у меня начались схватки.

      Сумерки сменились ночью, затем наступил день, и снова пришла ночь. Я потеряла счет времени, растворившись в боли, которая властвовала над моим телом, изредка давая короткую передышку. Волосы липли к вспотевшему лбу, Тереза то и дело протирала мне кожу влажным полотенцем.

      – Уже скоро. Еще немного, девочка, потерпи, – шептала она.

      Ее лицо расплывалось перед глазами, казалось мне чужим и незнакомым.

      После долгих и долгих часов малыш наконец родился. Как такая кроха могла доставить столько страданий?! Повитуха поднесла его ко мне, и ребенок недовольно и неожиданно громко заплакал, сжимая малюсенькие кулачки.

      – Это сын, Магда! У тебя мальчик. Темный, – тихо пробормотала она. – Хвала Темнейшему! Ребенок из наших.

      У младенца была смугловатая кожа и темный хохолок волос на макушке.

      – Вот и все, – пересохшими губами прошептала я, устало откидываясь на подушки.

      – Нет, – засмеялась повитуха, – это только начало.

      Она уверяла, что для первых родов все прошло очень хорошо, но голос звучал как будто издалека. Утомленная, я погрузилась в сон, который стирал из памяти воспоминания о пережитых мучениях. Они померкли и подернулись дымкой, уступая место любви и нежности.

      Я велела поставить колыбельку рядом с кроватью, хотя это вызвало удивление и пересуды. Не полагается даме самой заботиться о новорожденном. По этому поводу произошла даже ожесточенная стычка с Терезой. Она оказалась ярой поборницей традиционных устоев.

      – Хозяин Моран вернется и что он увидит? – восклицала кухарка, пока я кормила ребенка. – Что хозяйка ведет себя, как простая деревенская ведьма, у которой нет ни слуг, ни кормилиц.