Красавица и Чудовище. Другая история Белль. Лиз Брасвелл

о ее родной городок?

      Liz Braswell

      BEAUTY AND THE BEAST

      Copyright © 2017 Disney Enterprises, Inc.

      All Rights Reserved

      Лиз Брасвелл

      Красавица и Чудовище. Другая история Белль

      Часть 1

      Давным-давно

      Давным-давно в одной далекой стране жил в великолепном замке юный принц. У принца было все, чего только могло пожелать его сердце, и все же он был испорченным, себялюбивым и злым.

      Как-то раз холодной зимней ночью в замок пришла старая нищенка и попросила разрешения погреться в тепле, а в обмен предложила принцу кроваво-красную розу. Принцу не понравилась изможденная старуха, он с презрительной улыбкой поглядел на ее подарок и прогнал нищенку, но та предупредила его, что не стоит судить только по внешности, ведь истинная красота не снаружи, а внутри. Принц снова велел нищенке убираться прочь, и в тот же миг уродливая старуха превратилась в прекрасную волшебницу.

      Принц хотел извиниться, но было уже слишком поздно: волшебница увидела, что в сердце юноши нет доброты. В качестве наказания волшебница превратила его в ужасное чудовище, а также заколдовала замок и всех его обитателей.

      – До своего двадцать первого дня рождения ты должен стать таким же прекрасным внутри, каким ты был снаружи. Если не научишься любить других – и если никто не полюбит тебя, – то в тот миг, когда упадет последний лепесток, ты, твой замок и все его обитатели будете прокляты и преданы забвению навечно.

      Стыдясь своего отвратительного вида, Чудовище спряталось в замке, и единственным окном во внешний мир ему служило волшебное зеркало.

      Шли годы, он впал в отчаяние, потерял всякую надежду, и немудрено: разве может кто-то полюбить чудовище?

      Отличная история.

      Она часто служила развлечением для женщины, что лежала прикованная к жесткой холодной кровати в темной комнате, похожей на нору.

      Женщина годами повторяла в уме эту сказку.

      Иногда она вспоминала отдельные моменты по-разному, например, роза могла быть розовой, как рассвет над морем, хотя, конечно, это звучало не так эффектно, как «кроваво-красная».

      И та часть в самом конце, где волшебницу подкарауливают у выхода из замка, бросают в черную карету и тайно похищают в ночи, тоже звучит не очень-то впечатляюще. Женщина никогда не вспоминала эту часть истории.

      Любой другой на ее месте давно сошел бы с ума, любой другой давно сдался бы перед лицом бессрочного заточения в темнице, забыл бы самого себя.

      Порой мысли женщины действительно становились безумными, снова и снова вращаясь в пустом чайнике, в который превратилась ее голова. Если бы она не проявляла осторожность, мысли давно стали бы слишком резвыми, неуправляемыми и попытались бы вырваться наружу через трещины в ее сознании.

      Но так приходит безумие, а женщина пока не сошла с ума.

      За десять лет она почти забыла, кто она такая, но не до конца…

      Шаги в коридоре.

      Женщина зажмурилась крепко-крепко, чтобы не впустить внешнее безумие, которое пыталось вторгнуться в ее личное черное безумие.

      Голоса. Опять шаги. Шарканье метлы по бесконечному склизкому полу. Звяканье ключей.

      – Не стоит, там никого нет.

      – Так ведь дверь заперта. К чему запирать пустую комнату?

      Следовало кричать, шуметь, разбить что-нибудь, только не дать этому диалогу повторяться – с небольшими вариациями – снова и снова, как происходило последние четыре тысячи дней.

      – О-ох, эта дверь заперта. А ты слышишь что-нибудь в этой комнате?

      – Эта дверь закрыта. Думаешь, она заперта?

      – Та, что внизу, заперта, только я не помню, поместили туда кого-то или нет.

      Казалось, будто Бог так и этак меняет текст в дурацкой пьесе, в которую превратилась ее жизнь, и никак не придет к окончательному варианту.

      Следующие две минуты полностью предсказуемы: так нашкодивший ребенок ёжится, понимая, что сейчас его будут ругать родители.

      Поворот ключа в замке.

      Дверь со скрипом открывается.

      Отвратительная физиономия, пугающая уже только тем, что она изо дня в день одна и та же, удивленное выражение на ненавистном лице.

      Мерзкое лицо принадлежит женщине, в одной руке она держит ключ, в другой – поднос. За ней в коридоре маячит другая тетка, у той в руках швабра. А за спиной второй женщины стоит высокий молчаливый мужчина – он тут для усмирения тех заключенных, которые не привязаны.

      Узница открывает глаза, ее любопытство берет верх над инстинктом самосохранения. Сегодня на подносе четыре миски с похлебкой. Иногда их пять, иногда три. А порой только одна.

      – На твое счастье я прихватила дополнительную порцию, – говорит тетка с подносом и усаживается, так что ее грязные юбки и фартук