Я больше не буду страдать. Елена Минькина

однажды ответ пришел. Во сне. Он провел кошмарную ночь, не заснул ни на секунду. Ворочался и метался, не находя себе места. К пяти утра все-таки уснул, приняв таблетку снотворного. Ему приснилась бабка. Она стояла возле его кровати и укоризненно качала головой.

      – Посмотри на себя, во что ты превратился?

      – Сам знаю! Чего приперлась? – огрызнулся Андрей.

      – Эх, дурачок, с бабушкой надо уважительно разговаривать. Меня ангелы охраняют от таких, как ты. Но мне стало жалко тебя, вот я и пришла. Вспоминай все, о чем я тебе говорила. Тебе надо поверить в Бога. Отправляйся, дружок, в церковь, и покайся в своих грехах.

      Андрей проснулся к обеду, совершенно разбитый, однако сон не забыл, будто наяву бабка приходила. Он принял душ, побрился, выпил бутылку пива и отправился в церковь, от дома до нее было минут десять ходьбы.

      Он замер перед резной дверью, не решаясь войти. Какая-то старушка прошагала перед ним, толкнула дверь, она отворилась и вновь сомкнулась. Андрей не понимал, почему ему так страшно войти внутрь церкви. Наконец, собравшись с духом, он толкнул дверь и вошел.

      В нос ударил запах ладана и свечей. В церкви царил полумрак. В сумрачной глубине мерцал большой каменный крест, покрытый коричневой краской под дерево. Через высокие окна лились лучи солнца, они причудливо освещали лики святых, изображенных на иконах. Стояла тишина, такая тишина, что стук сердца показался ему оглушительным.

      Он подумал: «Интересно, если бы сегодня бабка не заявилась ко мне во сне, пришел бы я сюда?»

      Андрей осторожно опустился на скамейку у стены и прикрыл глаза. Его лицо в мечущихся отсветах свечей казалось совсем измученным. Кровь, отравленная алкоголем, а возможно, и бабкиным проклятием, сделала тело слабым. Он где-то слышал, что проклятия колдунов самые сильные. Он ощущал, как ему тяжело и горько. Ныла грудь, трудно было дышать, не хотелось шевелиться. Сомнения терзали его.

      «Неужели правда, что здесь, возле этих икон, можно исцелиться? И зачем только я приперся сюда?!»

      Он вспомнил, что покойная жена регулярно ходила в эту церковь по выходным, и возвращалась домой тихая и светлая. Он вспомнил, как она, узнав о беременности, залилась слезами, прятала свое блеклое лицо у него на груди, а он замер от радости оттого, что вернул себе квартиру в центре.

      «О, господи, как давно это было! Если бы можно было отмотать время назад, вернуться туда и все изменить…»

      Андрей почувствовал, как по телу вдруг разлился нестерпимый жар, а затем холод, и все это менялось с головокружительной быстротой. Во рту он ощутил горечь, на глазах выступили слезы. Какая-то старушка наклонилась к нему и трясла за плечо. Он с трудом понимал, о чем она говорит.

      Наконец, старушка оставила его в покое, а перед глазами снова возник образ Валентины. Ее глаза были колючими, чужими, а в них глухая, непроходимая обида. Она стояла перед ним побледневшая, с огромным животом, и глаза ее неотрывно смотрели на него.

      До Андрея донеслись слова:

      – Батюшка, смотрите, вот пьяный зашел, надо гнать его в шею.