Песня для кита. Линн Келли

в выносе коллекции в гараж. Он знал, какую боль это мне причинит.

      – Мы с мамой справимся.

      – Ничего. – Я упрямо качнула головой. – Но спасибо. – Мне действительно было больно, но с другой стороны – разве я могла отказаться от возможности напоследок подержать в руках каждую из этих вещей?

      Когда вся коллекция перекочевала в гараж, я вернулась к себе в комнату, которая больше не была моей. Пустые полки бросались в глаза. И верстак тоже, всего лишь пару часов назад заваленный кучей инструментов и деталей. Лишь тонкий слой пыли отмечал места, где что-то когда-то стояло, да вмятина на ковре от тяжёлого «Филко».

      Чтобы не видеть эту жуткую пустоту, я легла на кровать и отвернулась к стене.

      Позже меня проведал Тристан. Он спросил:

      – Ты в порядке?

      – Нет. – Я перевернулась на спину. – Я никогда не буду в порядке.

      – Мне жаль.

      – Это нечестно. Мне нужны мои вещи. В конце концов, это работа, как у мистера Гуннара. Значит, они отняли у меня мою работу, и это глупо.

      – Да, я говорил об этом маме. Думаю, им просто хочется, чтобы ты больше возилась с людьми, а не с приёмниками.

      – Я вожусь с людьми. – На это Тристан не ответил. Может, не поверил. Он-то вечно зависает со своими друзьями.

      – Это всего на пару дней.

      – Но есть ещё приёмник, который мне очень нужен. Мама не разрешила мне его забрать, хотя я пообещала пока с ним не работать.

      – А где он?

      – У Мо. – Я села. – Ты забёрешь его для меня? Пожалуйста! Он очень тяжёлый: это комбайн, и в нём есть радио, магнитофон и телевизор, но тебе хватит сил загрузить его в фургон.

      Он сказал что-то похожее на «хмм» и провёл рукой по волосам. В отличие от меня Тристан мог позволить себе такой жест, не опасаясь, что пальцы застрянут в волосах. У него были прямые каштановые волосы, в точности как у папы. Мне же от папы досталась лишь бледная кожа, на солнце моментально покрывающаяся веснушками вместо загара, как у мамы.

      – Пожалуйста! – показала я ему. – Представляешь, сколько там одних вакуумных трубок?

      – Понятия не имею. Сколько?

      – Не знаю пока. Больше, чем мне надо. Я как раз собиралась посмотреть. Плюс ламповые панели, провода, трансформаторы, предохранители…

      Тристан расхохотался и поднял руки, демонстрируя, что сдаётся:

      – Ну ладно, ладно. А потом-то что? Думаешь, родители не заметят?

      – Мы спрячем его в гараже со всем остальным. А потом занесём ко мне в туалет, пока они будут на работе.

      – Хорошо, погоди минуту. Я сейчас вернусь. – Он показал «погоди минуту», сжав кулак, а не подняв указательный палец, как любят делать те, кто не возвращается вовсе – ни через минуту, ни через час. Тристан знал, как я это не люблю.

      Через несколько минут брат вернулся и махнул мне от двери:

      – Идём!

      – Я? Куда?

      – Я только что выхлебал последний пакет молока и сказал маме, что мы сгоняем в магазин.

      Я так и подскочила на месте и схватилась за кеды. Мы отправимся не только за молоком!

* * *

      Мо