Небесный остров. Анна и Сергей Литвиновы

симпатичные имелись. Может, зря он разливается? Свой самовар в Тулу вызывает?

      Но вспомнил счастливое Надькино лицо, когда он объявил ей про поездку в Испанию. И отчаяние во взгляде, когда все сорвалось.

      Не зверь же он: мало что отпуск девушке испортил, здесь еще будет без нее развлекаться?

      Дадим Митрофановой компенсацию. И контрибуцию, и сатисфакцию. Еще раз сказал безапелляционно:

      – Давай приезжай.

      Хотя если б знал, что их здесь – обоих! – ждет, ни за что бы не пригласил.

* * *

      На следующий день

      Дом, где проживал Иван Петрович Крамаренко, оказался двухэтажным, на восемь квартир. Но жили здесь, похоже, одной общиной: у входа в подъезд безнадзорные велосипеды, детские коляски. Ухоженный палисадник, на ветру пестрит калейдоскоп из полотенец-наволочек-простыней. Под сенью дикого винограда стол, по нему стучат костяшками домино разновозрастные мужички. Поблизости, на лавочке, коалиция дам лет в большинстве преклонных.

      На Диму, чужака, воззрились не менее пяти пар любопытных глаз. Одна из тетушек немедленно кинулась навстречу:

      – Комната нужна? У меня недорого!

      – Нет, спасибо, – покачал головой Полуянов.

      С «мужской» лавочки крикнули:

      – Вино домашнее есть!

      Однако товар особенно не расхваливали, партии в домино не прервали.

      Дима мазнул взглядом по игрокам:

      «Может, Крамаренко – кто-то из них?»

      Но спрашивать не стал. Вошел в прохладный, насквозь пропахший кошками подъезд. Поднялся на второй этаж, позвонил в седьмую квартиру.

      Тишина.

      Приоткрылась соседняя дверь. Старушечий голос через цепочку строго поинтересовался:

      – К Ивану Петровичу?

      – Да, – кротко ответствовал Полуянов. – Не знаете, он дома?

      – Я за ним не слежу, – недружелюбно отрезала бабка.

      Скрылась в своем жилище, однако врата прикрыла неплотно, затаилась – явно ждет развития событий.

      Дима еще раз вдавил кнопку звонка – тишина.

      – На причале он, – вдруг раздалось за спиной.

      Полуянов обернулся, увидел – с лестницы его парень окликает. Лет двадцати пяти, всей одежды на нем – цветастые семейные трусы. И, хотя стоял он от Димы метрах в пяти, перегаром потянуло отчетливо.

      – Спасибо, – благодарно кивнул журналист. – А где причал, объяснишь?

      – Не вопрос, – хмыкнул парень. – Но смысл тебе туда ехать? Дед Иван в море давно. Только к вечеру пригребет.

      – Может, телефон его мобильный подскажешь?

      – И рад бы, да не могу. – Сосед почему-то развеселился. – Не держит дед Иван телефона. Говорит, радиация от него.

      Нелюбезная бабка снова приотворила дверь – на сей раз без цепочки, в полную силу. Зыркнула в Полуянова выцветшими глазенками:

      – Ты кто Ивану-то будешь?

      – Тебе, Марь-Петровна, не все равно? – цыкнул на бабку парень. И услужливо предложил Диме: – Если надо, ты лучше деду записку оставь. Я передам.

      – Да ладно, я вечером еще раз зайду, – отказался Полуянов.

      Отвернулся от любопытной бабки,