Цвет мести – алый. Галина Романова

не легла никогда, никогда!!!

      Да и она почти не ложилась. Редкий день за месяц предоставлялся Рите для утех постельных. Да и то она все должна была сделать быстро и сама. У мужа не было времени, сил, ну и, соответственно, почти не было желания. Если в отведенный ей день желания у него так и не возникало, то виноватой в этом, разумеется, оказывалась она. Что-то она не так делала, что-то у нее не выходило, не получалось. Однажды, всего лишь однажды она посмела слабо возразить и только намекнула, не сказала прямо, что все дело в его преклонном возрасте. И что из этого вышло? Вышел великолепный синяк у нее под глазом, с которым она просидела дома полтора месяца.

      Но тс-с-с: никто об этом не должен знать! Никто, особенно мать! Если бы она обо всем, о чем только догадывалась, узнала точно, она давно уже начала бы действовать. А в каком направлении эти «действа» происходили бы, Рита знала наверняка.

      – Он унижает тебя, скандалит с тобой, уезжает! – уже чуть сбавив обороты, причитала ее родительница. – Ни разу не позвонил за прошедшие две недели, потом отослал тебе эту говенную эсэмэску, в которой указывает – подготовить ему смокинг для очередного мероприятия! Паскудник!!! Мерзкий, морщинистый паскудник!!! Не смей к нему возвращаться, слышишь! Прокляну!!!

      – Ма, ну хватит. – Рита сморщилась, у нее болела голова и щипало глаза, не иначе она простыла в студеной материной спальне. – Я все равно сегодня еду домой.

      – Домой! – всхлипнула мать с чувством. – Это не дом, деточка, это тюрьма! Твоя тюрьма пожизненного заключения!!! Господи, что ты натворила?..

      И, забыв о тазе с нашинкованной капустой, мать ушла из кухни, плача.

      Рите было ее очень жалко. А еще больше ей было жаль себя – несуразную такую. Нет, внешностью ее господь не обидел, а вот сообразительностью, житейской мудростью обделил на все сто процентов. Натворить такое!..

      Где-то в глубине квартиры зазвонил домашний телефон. Мать ответила и с кем-то говорила строго и официально минут пять. Потом вошла в кухню с трубкой, сунула ее дочери и скупо пояснила:

      – Тебя, непутевые!

      Непутевыми мать называла группу школьных друзей Риты, которых она благополучно позабыла, выскочив замуж за «старого хрыча». Потом время от времени вспоминала, но ненадолго. Группа насчитывала пять человек, она была шестой. Ребята ее любили сильно и давно, и она отвечала им тем же. Но встречи их – по понятным причинам – стали крайне редкими.

      – Алле, кто там? – спросила сиплым голосом Рита, все же она простыла, супруг разгневается и вновь начнет копаться в причинах.

      – Маргоша, приветик. – На трубке висела Стаська. – Есть тема, малыш!

      Стаську на самом деле звали Настя, Анастасия то есть. Но со второго класса прилепили ей любящие одноклассники эту самую Стаську, так и повелось. Болтают, что и на работе ее теперь так величают, хоть она и выбилась в начальники.

      Стаська была здоровенной крепкой девахой с огромными голубыми глазищами, полными губами и наидобрейшим характером. Как ей удалось при