Таинственный мистер Кин. Агата Кристи

силах.

      – Но ведь миссис Ставертон…

      – Я говорю о Скотте, – охотник замолчал. – Понимаете, не надо забывать и о миссис Скотт.

      Мистер Саттерсуэйт и не забывал о ней, но решил никому не говорить об этом, поскольку было видно, что майор вспомнил о ней только что.

      – А где Скотт встретился со своей женой? – спросил он.

      – В Каире, прошлой зимой. Все случилось очень быстро – через три недели они уже были помолвлены, а через шесть сыграли свадьбу.

      – Мне она показалась просто очаровательной.

      – И не сомневайтесь в этом. Он ее просто обожает, но это ничего не изменит. – И опять майор проговорил себе под нос, используя местоимение, которое для него обозначало только одну женщину на свете. – Черт бы их всех побрал – ей совсем ни к чему было приезжать…

      Как раз в этот момент они вышли на покрытое травой небольшое возвышение на некотором расстоянии от дома. Мистер Саттерсуэйт вновь почувствовал гордость экскурсовода и протянул руку.

      – Взгляните, – предложил он.

      Быстро темнело, но окно было все еще хорошо видно. К его переплету прислонилась голова кавалера, покрытая шляпой, украшенной плюмажем.

      – Очень любопытно, – сказал Портер. – Это действительно очень интересно. А что случится, когда это стекло разобьется?

      На губах мистера Саттерсуэйта появилась улыбка.

      – Это, кстати, самая интересная часть рассказа. Насколько я знаю, это стекло заменяли уже одиннадцать раз, а может быть, и больше. Последний раз это случилось двенадцать лет назад, когда тогдашний владелец дома решил положить конец этому мифу. Но все повторяется – пятно опять появляется. Не сразу, а постепенно. Обычно на это уходит пара месяцев.

      Впервые за весь разговор Портер, казалось, действительно заинтересовался. Он быстро передернул плечами.

      – Чертовски странные вещи случаются иногда. И никак их не объяснишь… А зачем надо было закладывать окно изнутри?

      – Кому-то пришла в голову идея, что эта комната несчастливая. Ившамы останавливались в ней как раз накануне развода. А потом сюда приехали Стэнли с женой, и она осталась в этой комнате, когда Стэнли сбежал со своей хористкой.

      Портер приподнял брови.

      – Понял. Комната опасна, но не для жизни, а для общественной морали.

      А теперь в ней живут Скотты… подумал про себя мистер Саттерсуэйт. Интересно…

      Мужчины молча повернули в сторону дома. Погруженные каждый в свои мысли и двигаясь по траве практически бесшумно, они стали невольными свидетелями чужой беседы.

      Лишь только завернув за угол живой изгороди из остролиста, они услышали рассерженный и четкий голос Айрис Ставертон, который раздавался из глубин Сада для уединенных размышлений.

      – Тебе должно быть стыдно… стыдно за все это!

      Голос Скотта звучал негромко и неуверенно, поэтому было невозможно понять, что он говорит, а потом вновь раздался громкий женский голос, произнесший слова, которые они еще не раз вспомнят впоследствии.

      – Ревность –