Сыновья Горгоны. Валерий Ковалев

Мы не раз посещали их стоянки.

      – И что они из себя представляют?

      – Да как сказать? Это малочисленное племя, обитающее в Гренландии, и еще на ряде островов в Арктике. Кормятся охотой на китов, медведей и рыбалкой. Живут в снежных норах, грязные и очень любят спирт.

      – Знаешь ли ты их язык?

      – К сожалению, нет, господин капитан.

      Первый день путешествия прошел без приключений, и когда солнце повисло у горизонта, егеря остановились на ночлег у отдельно стоящего тороса.

      Не выпрягая собак из упряжек, они накормили их мерзлой медвежатиной и разбили три небольших палатки. Затем, разогрев в них на спиртовках мясные консервы, основательно подкрепились, хлебнули шнапса и, забравшись в спальные мешки, завалились спать.

      Утром, когда немеркнущее солнце вновь покатилось по небу, стрелки позавтракали, свернули лагерь и двинулись дальше. Через десяток километров, путь упряжкам преградила глубокая извилистая трещина во льду, тянущаяся перпендикулярно их курсу. Ланге внимательно осмотрел ее, выругался и приказал объезжать – препятствие оказалось непреодолимым…

      Всю ночь старый эскимос Айаго беспокойно ворочался на своей постели из тюленьих шкур, слушая долетающий со стороны фиорда шорох и треск дрейфующих льдин. Накануне, охотясь в скалах на птиц, его сыновья видели в море стаю китов, и вот уже второй день в заливе для них приготовлена сеть, у которой посменно дежурят мужчины рода.

      Он небольшой, всего четыре десятка мужчин и женщин, не считая детей. В эти места род Айаго переселился прошлым летом, приплыв на каяках с северного побережья Гренландии. Путешествие было долгим и утомительным. Во время него погибли две лодки с людьми. Одна утонула во время сильного шторма, а на вторую обрушился тающий айсберг.

      Но усилия не были напрасными. Воды вокруг острова кишели рыбой, в скалах гнездилось множество птиц, а в тундре водились белый медведь и песец. На берегу одного из фиордов переселенцы обнаружили несколько бревен с останками кита, которые использовали для постройки трех иглу и рыбных вешал. Здесь же, рядом, вырубили во льду несколько ям для хранения запасов копальхена и рыбы.

      Промысел в то лето был небывало удачным. В котлах не переводилось мясо моржа и нерпы, а вешала гнулись под тяжестью жирной трески. Однако за длинную полярную зиму запасы основательно поубавились, их следовало пополнить.

      Айаго встал с постели, подживил нерпичьим жиром едва мерцающую плошку и та, весело потрескивая, осветила подземное жилище. Вдоль его стен, увешанных охотничьим снаряжением, завернувшись в шкуры, спали обитатели иглу – мужчины, женщины и дети. Все они были потомками старого охотника.

      Здесь же, у низкого, ведущего наверх лаза, свернувшись в клубок и прикрыв морду пушистым хвостом, дремал лохматый Хурх, верный спутник Айаго, не раз спасавший ему жизнь.

      Присев на плоский камень у очага, с висящим над ним закопченным котлом, старик набил мхом выточенную из моржового клыка трубку и с наслаждением затянулся.

      Неожиданно