Сыновья Горгоны. Валерий Ковалев

морской пехоте получил. А теперь отбой. Всем спать. Утро вечера мудренее.

      Через неделю Вихров, ведающих помимо прочего выдачей продуктов, сообщил Юркину, что их в обрез.

      – Осталась только крупа, чай и сухари. Хватит дня на три, – заявил радист. – Что-то старлей к нам не торопится. Может дать в штаб радиограмму?

      – Пока повременим, – ответил старшина. – Там без нас забот хватает. Завтра с Вылко сходим на охоту, он в соседнем заливе нашел лежбище нерп.

      – А разве этого зверя едят?

      – Вылко говорит едят, и мясо у них будь здоров. Питательное и вкусное.

      – Петька, – подошел Вихров к ненцу, который сидя на корточках у печки, подбрасывал в нее плавник, – а нерпу шамать* можно?

      – Ну да, – кивнул тот стриженой головой. – Молодой нерпа очень вкусный. Почти как цыпленок.

      – А как ее готовить?

      – Мал – мал варить или жарить.

      – И все?

      – Все. Потом можно кушать. И лучше всего со спиртом, – хитро прищурился матрос.

      – Так и быть, дам тебе грамм пятьдесят из «НЗ», – сказал Юркин. Если подстрелишь ее. Эту саму нерпу.

      – А почему нет? Подстрелю. Был бы спиртяшка.

      На следующее утро, старшина и Вылко, потеплее одевшись и прихватив карабины, на лыжах отправились в сторону невысокой гряды скал, за которыми находился залив, где предстояла охота.

      Спустя час их темные фигуры чернели на заснеженном склоне. Поднявшись на гряду, моряки передохнули и, оттолкнувшись палками, заскользили вниз. На берегу, у россыпи скал, они сняли лыжи и, оставив их у приметного валуна, пешком двинулись вперед. Шли осторожно, у самой кромки прибоя. Обходя нагромождения молодого льда, в котором изредка встречались плавник* и водоросли.

      Через некоторое время шедший впереди Вылко обернулся к Юркину и указал рукой на открывшуюся перед ними, вдававшуюся в залив, галечную косу. На ее дальней оконечности, в воде, резвился десяток блестящих нерп, а примерно столько же, неподвижно лежали на камнях, время от времени издавая рыкающие звуки.

      – Старшина, ты пока оставайся здесь, – прошептал ненец, – а я подойду ближе. Юркин молча кивнул, прислонившись к обломку скалы, а Вылко, сняв с плеча карабин и прячась за камнями, неслышно стал красться к стаду. Вскоре он исчез из виду, и спустя полчаса оттуда донесся хлесткий выстрел, эхо которого гулко прокатилось над водой.

      Когда, оскальзываясь на мокрой гальке, старшина подбежал к месту лежки, Вылко, стоял у туши небольшой нерпы.

      – Совсем молодая, однако, – обернувшись к Юркину и довольно щуря узкие глаза, сказал он. – А значит вкусная.

      – Молодец, Петро, – улыбнулся старшина, похлопав еще теплого зверя по коричневой шкуре. – Упитанная, килограммов на тридцать потянет.

      Затем, ухватив нерпу за хвост, они оттащили ее с косы на берег. Пока Вылко, умело орудуя охотничьим ножом, освежевал тушу, старшина, насобирав поблизости сухого плавника, наладил костер. После этого, вывинтив из карабинов шомпола, они насадили на них по куску печени и поджарили ее над огнем.

      – Ничего, –