Черные хирурги. Николай Леонов

же за несколько дней изучения Гуров понял, что главные дорожки убираются рано утром, а работы в глубине проводятся по мере необходимости – когда сухое дерево надо убрать, или если кто-то намусорит сильно. В основном за могилами ухаживали сами родственники. Наемные рабочие ухаживали за богатыми и значимыми могилами в «парадной» части кладбища – там, где главный вход в стиле московского ампира.

      Гуров добросовестно собирал сухую листву, редкий мусор, не спеша мел между оградками. Наполнив мешок, клал его на тачку и вез, шаркая ногами, к мусорным контейнерам. Внимания на него никто не обращал.

      Федоров в сопровождении двух охранников появился в половине пятого. Высокий, но сутулый человек остановился перед могилой. Он облокотился на оградку и долго смотрел на два мраморных памятника. Охранники деликатно отошли в сторонку, однако «рабочего» они из поля зрения не выпускали. Это был самый сложный момент. Вдруг им вздумается удалить его подальше от хозяина, чтобы не мешал скорбеть.

      Гуров старался вести себя тихо и незаметно. Шебуршился между оградками, что-то поднимал, клал на тачку, тихо передвигал ее дальше. Медленное зигзагообразное передвижение никоим образом со стороны не должно наводить на мысль, что в конечном итоге оно приведет мусорщика к депутату. Эту схему Гуров спланировал заранее.

      Наконец от Федорова его отделяло всего метра четыре. Охранники уже начали косо поглядывать на мужика с тачкой. Пора! Услышать, точнее, разобрать его слова они все равно не смогут.

      – Вот ведь беда-то, – начал бормотать Гуров себе под нос, – все работаешь, метешь, а личной жизни никакой. Хотел давеча в Кушнаревку съездить, с любовницей встретиться, а за ней муж следит. Так и не увиделись, а она все ждет и ждет в Кушнаревке…

      Боковым зрением Гуров заметил, что Федоров вскинул голову и посмотрел на него. Охранники тоже насторожились, услышав его голос. Ситуацию надо форсировать! Гуров посмотрел на депутата, и тут его как обухом по голове ударило. Да ведь это тот же тип, что проходу его жене не давал, когда она из Саратова прилетела. Фотографироваться с ней приспичило. Рок какой-то! Как начались неприятности с этого депутата и Саратова, так и продолжаются. Не мистика ли?

      – Прогоните охранников, Олег Иванович, я полковник Гуров!

      Депутат смотрел на кладбищенского работягу, с трудом возвращаясь в реальный мир из теней своего страдания. Гуров? Этот? Почему здесь? «В Кушнаревке», «следит»?

      – Господи! Так это вы, но почему… ах, да, понимаю, – забормотал Федоров, рассеянно потирая лоб ладонью. – За мной следят.

      Охранники наконец сообразили, что мужик в рабочей одежде говорит с их шефом, и ринулись пресечь его действия. К Федорову вернулись решительность и властность. Он обернулся к охранникам и лязгнул повелительным голосом:

      – Отойти!

      Остановившиеся в нерешительности плечистые парни потоптались на месте, переглянулись и попятились назад, все еще не сводя настороженного взгляда с человека в грязной рабочей спецовке.

      – Эти