На волю, в пампасы!. Михаил Веллер

л, держа штаны руками. Во-вторых, я упал головой в двадцати сантиметрах от здорового валуна, и еще долго переживал. В-третьих, судьба посулила, что нет мне добра от сельскохозяйственных работ. В-четвертых, вместо обеда меня тошнило.

      Колхоз предавался трем занятиям: а) спивался, б) разбегался, в) выполнял план. С первыми двумя пунктами он успешно справлялся сам, в третьем требовал помощи. Народ бросали на помощь. Вдохнув сельского воздуха, народ начинал спиваться и разбегаться.

      Итак, по утрам бригадир ставил нам дневное задание. Корячась носом книзу, нерадивые рабы ковыряли из борозд картошку и бросали в ведра. Начиналась изжога. Сельский пекарь был редкий умелец. От его черных глиняных буханок аж скрючивало. А с наклоном жгло душу от пупка до ноздрей.

      Наполненное ведро высыпали в ящик. Полный трехведерный ящик опорожнялся в тракторный прицеп. Это был небольшой, полутонный кузов. А трактор был типа мини-«Беларусь». Садовый ДТ-20. Простая колесная машина.

      Это была дурацкая работа по дурацким расценкам. У земледельца вообще мало шансов разбогатеть. Но поправить свое положение можно.

      – Пацаны, накидайте-ка мне кузовок картошечки получше, – сказал тракторист нам троим. Мы с Вовкой и Серегой держались вместе и в слабосильной команде делали что труднее. – Почище там, поровней!

      И заржал. Он был рыжий, его звали Васькой, он был всегда поддат и всегда ржал. Иногда он ложился на полчаса поспать в траве у поля, а трактор вел по борозде от ящика до ящика один из нас. У руля ходил огромный люфт, а остальное примитивно.

      – Вон там давай, там с верхнего края она посуше! – указывал и командовал он.

      Кому и тракторист начальство. Работяге по фиг дым. Накидали и забыли.

      И вот вечерняя идиллия. Кусты, пруд, закат, деревянный дом на холме. В кустах сырость, пруд воняет, в доме на нарах лежим мы, соломенные тюфяки пролеживаем. Небогатый ужин внутри бурчит, не может перевариться. Заходит один:

      – Там к вам пришли. Зовут.

      – Кого – зовут?

      – Говорят – Мишка, Серега и Вовка.

      Отродясь к нам в этой деревне никто не приходил. Бить? Так мы и на танцы не ходили…

      – Возьмем-ка лопаты, – рассудил Серега. – Не помешают.

      И мы с лопатами наготове крадемся на полусогнутых. А за кустом сидит наш Вася и ржет:

      – Так копать понравилось, что и за стол с лопатой?

      Он распахнул ватник, как петух крылья, возвещая заветный час. За пояс были заткнуты четыре бутылки. Так матросы бросались под танк. Мы не поняли, откуда что зачем.

      – Так картошка! – ржал Васька. – Старушке ссыпал в подпол, Егоровне! Считай, по два рубля мешок. Двадцатку дала. Я уже одну выпил. И похмелиться оставил. А это ваше. Вместе. Вы чо?

      Мы растроганно впечатлились. Возбудились. Сгоношили закуску: хлеб, огурцы и томатную пасту. Газету подстелить и кружку на каждого.

      Васька развел пузырь на троих, а себе по донышку:

      – Пацаны, это вам, я уже!

      Звяк, бульк, кряк, хэк! Хорошо пошла! Кто как, а я сто пятьдесят залпом пил впервые. Этот молотовский коктейль назывался «Охотничья» и градусов имел сорок три оборота.

      Мы хрустнули огуречно, зажевали черняшкой, омокнутой в томат, и улыбнулись друг другу в теплом и ласковом мире.

      – Хорошо пошла! – ржал Васька, и мы закурили, вмазавшие мужики после работы.

      Дальше произошло неожиданное.

      – Между первой и второй – промежуток небольшой! – объявил Васька и развел вторую бутылку.

      Мы-то думали, что три оставшиеся он отдаст нам так. И мы распорядимся добром когда захотим. И отнюдь не сразу.

      Наш матерый механизатор взялся за дело всерьез.

      – За все хорошее! – провозгласил он, и мы выпили.

      Пить оказалось делом нехитрым. Но мысль о последствиях пугала. Это была последняя отчетливая мысль.

      Оказалось, что мы обсуждаем политику и проблемы сельского хозяйства. Расценки низкие, на трудодень хрен целых шиш десятых, начальство все берет себе, а народ ворует все остальное. А народ у нас – никого ничего не колебает.

      – Васька, а у тебя почему трактор без аккумуляторов?

      Трактор он если глушил, то всегда на взгорке, и заводился на свободном ходу.

      – Да не дают мне аккумуляторов.

      – Почему?

      – Да я с аккумулятором вообще весь колхоз разворую! – ржал Васька.

      Третья бутылка не напугала нас совершенно.

      – Пацаны, молотки, по-нашему держим!

      У Сереги в руках образовалась битая гитара, собранная им буквально из щепок, найденных в кустах за клубом:

      Мы с миленком целовались

      От утра и до утра,

      А картошку убирали

      Из Москвы профессора! —

      со старательным чувством орали мы, поддавая удали на матерных строках.

      Мы обнимались и хотели все быть трактористами,