Мастер гнева. Антон Грановский

Арабский поэт из Андалусии.

      – Я такого не знаю.

      Профессор перевел взгляд на Волчка.

      – Ты многого не знаешь, дружок.

      Егор вдруг подумал, что непроницаемые глаза профессора похожи на двух черных жуков, запутавшихся в густой паутине морщин.

      – Вы слишком много пьете, – сказал Егор.

      – А разве это не мое личное дело?

      Волчок покачал головой:

      – Нет.

      – С каких это пор?

      – С тех пор, как я дал согласие на участие в вашем эксперименте. Я не хочу, чтобы моя жизнь зависела от пьяницы с дрожащими руками.

      – Вино не влияет на четкость моего восприятия, – возразил Терехов. – И никогда не влияло. К тому же к утру я совершенно протрезвею, а похмелья у меня не бывает никогда.

      Волчок усмехнулся:

      – Вы искушаете провидение, профессор.

      – Провидение давным-давно научилось не поддаваться искушениям. А теперь иди спать. Завтра очень ответственный день.

      Оставшись один, профессор Терехов раскурил трубку и снова погрузился в размышления. На душе у него было тревожно. Кроме того, старика-профессора мучила совесть. Он многого не сказал Егору.

      Не сказал, что археолог, нашедший трубку, был немцем. И что никакого касательства к организации «Мемориал» этот немец не имел. И что трубку он обнаружил в древнем напластовании, на глубине пяти метров. И что лежала трубка не просто так – ее сжимал в полуистлевших пальцах мужчина, давным-давно превратившийся в скелет. А состояние скелета было таким, что при первой же попытке извлечь трубку костяная рука, сжимающая золотой мундштук, рассыпалась в прах. И, наконец, что рядом со скелетом немецкий археолог нашел старинную бронзовую пряжку, на которой была изображена лилия, а под лилией – два перекрещенных меча.

      Ничего этого Терехов парню не сказал. И не собирался говорить. Люди рождаются и умирают, таков закон жизни, но в мире есть гораздо более существенные и значимые вещи, чем жизнь одного, отдельно взятого молодого человека. То, что должно произойти, произойдет в любом случае, вне зависимости от того, хотим мы этого или нет.

      7

      Когда девять часов спустя Егор открыл входную дверь, у порога стоял Иван Рогов. Он был гладко выбрит и аккуратно причесан. А вместо военной рубахи, тельняшки и треников на нем были тщательно выглаженные коричневые брюки и белая рубашка. На ногах красовались остроносые черные туфли.

      – Не прогоните? – весело спросил Рогов.

      – Что ты, Иван, заходи! – проговорил Терехов за спиной у Волчка.

      Рогов вошел в квартиру величественным шагом и с торжественным выражением лица, он выглядел взволнованным, хотя и старался сохранять спокойствие.

      – Ну как, парень? Ты готов отправиться в прошлое?

      Егор кисло улыбнулся и ответил:

      – Всегда готов.

      Улучив момент, когда профессор повернулся спиной, Рогов быстро приник к уху Волчка и зашептал:

      – Слушай, брат, у меня тут с собой лотерейка. Когда будешь в прошлом, разыщи