Защищая Джейкоба. Уильям Лэндей

резкая перемена в поведении слишком очевидна. Остальные – таких оказалось большинство – были очень стеснительными, и вранье лишь еще больше это усугубляло. Они вели себя нерешительно. Знание правды заставляло их ежиться. Поэтому и у них тоже выходило неубедительно. Я, разумеется, мог бы им рассказать, что виртуозный лжец непринужденно роняет ложное утверждение между истинными, точно фокусник, ловким движением руки прячущий согнутую карту в середину колоды. Я на виртуозном вранье собаку съел, уж поверьте.

      Мы с Полом начали подозрительно переглядываться. Дело стало продвигаться медленнее: мы уже ловили их на совсем откровенном вранье. Между двумя очередными разговорами Пол пошутил о заговоре молчания.

      – Эти ребята прямо настоящие сицилийцы, – сказал он.

      Ни один из нас не произнес вслух то, о чем думал про себя. Это было то самое ощущение, когда сердце камнем ухает куда-то в пустоту, как будто земля внезапно уходит у тебя из-под ног. То хмельное чувство, когда ты понимаешь, что дело сдвинулось с мертвой точки.

      По всей видимости, мы все это время ошибались – иначе не скажешь. Мы рассматривали версию причастности к убийству кого-то из товарищей Бена по школе, но отмели ее. Не было ни одной улики, которая свидетельствовала бы в ее пользу. Ни угрюмых отшельников из числа учеников, никакого школьного следа вообще. Не было и никакого мотива: ни болезненных подростковых фантазий школьных изгоев о громкой славе, ни доведенных до ручки жертв коллективной травли, желающих отомстить, ни даже самого завалящего конфликта в классе. Ничего. Теперь же ни у одного из нас не было необходимости произносить вслух очевидное. Ребята что-то знают.

      В кабинет боком вошла девочка и плюхнулась в кресло напротив нас, после чего принялась очень старательно делать вид, будто нас не видит.

      – Сара Гройль? – спросил Пол.

      – Да.

      – Я лейтенант Пол Даффи из полиции штата. А это Эндрю Барбер. Он помощник окружного прокурора. Ему поручено вести это дело.

      – Я знаю. – Она наконец взглянула на меня. – Вы папа Джейкоба Барбера.

      – Да. А ты – та самая девочка с толстовкой. Мы разговаривали сегодня утром.

      Она застенчиво улыбнулась.

      – Прости, я должен был тебя вспомнить. У меня трудный день.

      – Да? И с чего это вдруг?

      – Никто не хочет с нами разговаривать. Ты, случайно, не знаешь, почему?

      – Ну, вы же копы.

      – И все?

      – Конечно.

      Пфф, было написано у нее на лице.

      Я немного подождал, надеясь на продолжение. Девчонка вновь нацепила на лицо выражение вселенской скуки.

      – Ты дружишь с Джейкобом?

      Она уставилась себе под ноги, поразмыслила и пожала плечами:

      – Наверное.

      – Почему тогда я никогда не слышал твоего имени?

      – Спросите у Джейкоба.

      – Он ничего мне не рассказывает. Приходится спрашивать у тебя.

      – Ну,