Защищая Джейкоба. Уильям Лэндей

Возможно, не конкретно в таком порядке, но телефон начал разрываться сразу же.

      – Когда это было?

      – В четверг, двенадцатого апреля две тысячи седьмого года, примерно в девять часов утра, вскоре после того, как было обнаружено тело.

      – Почему позвонили именно вам?

      – Я был первым заместителем. Мне докладывали обо всех убийствах в округе. Это стандартная процедура.

      – Но вы же не оставляли все эти дела у себя, так ведь? Не занимались расследованием каждого убийства и не вели дела в суде лично?

      – Нет; разумеется, нет. У меня просто не хватило бы на это времени. Я крайне редко оставлял такие дела у себя. Бо́льшую часть поручал другим следователям.

      – Но это оставили у себя.

      – Да.

      – Вы сразу же решили, что возьмете его сами, или приняли это решение позднее?

      – Я принял это решение практически сразу же.

      – Почему? По какой причине вы захотели взять именно это дело?

      – У меня с окружным прокурором Линн Канаван существовала договоренность, что определенные дела я буду вести лично.

      – Какого рода дела?

      – Особой важности.

      – Почему именно вы?

      – Я был старшим следователем прокуратуры. Она хотела быть уверена в том, что важные дела расследуются на высоком уровне.

      – Кто определял степень важности дела?

      – На раннем этапе я. По согласованию с окружным прокурором, разумеется, но в самом начале все всегда происходит очень быстро. Времени на совещания обычно нет.

      – Значит, это вы классифицировали убийство Рифкина как дело особой важности?

      – Разумеется.

      – Почему?

      – Потому что погиб ребенок. Кроме того, у нас были опасения, что сведения могут просочиться в средства массовой информации, и тогда не миновать шумихи. Пресса обожает такие дела. Богатый район, жертва из состоятельной семьи. У нас уже было несколько подобных случаев. К тому же сначала мы толком не знали, что именно произошло. По некоторым признакам это напоминало школьное убийство, что-то в духе школы «Колумбайн». В общем, мы на тот момент ни черта не понимали, но дело выглядело как потенциально громкое. Если бы оказалось, что там на самом деле какая-нибудь ерунда, я бы потом просто передал его кому-то другому, но в первые несколько часов мне нужна была уверенность в том, что все будет сделано как надо.

      – Вы доложили окружному прокурору о том, что у вас в этом деле возникает конфликт интересов?

      – Нет.

      – Почему?

      – Потому что никакого конфликта интересов у меня не было.

      – Разве ваш сын Джейкоб не учился в одной параллели с погибшим мальчиком?

      – Да, но я лично не был знаком с жертвой. И Джейкоб тоже, насколько мне было известно. Я даже имени его никогда не слышал.

      – Значит, вы не знали погибшего ребенка. Хорошо. Но вы знали, что он и ваш сын учились в одной и той же параллели одной и той же средней школы одного и того же города?

      – Да.

      – И