Горизонт в огне. Пьер Леметр

постоянством заканчивались ничем.

      Наконец из ремонта забрали инвалидную коляску.

      Полю от этого не стало ни хуже ни лучше, но теперь, по крайней мере, Мадлен могла катать его по коридору, возить в ванную, не надрывая себе спину. К коляске спереди была прикреплена небольшая подставка, куда можно было положить книгу или игру, но Поль никогда не читал и не играл, бо́льшую часть времени он смотрел в окно.

      Наконец подготовили комнату. Она ничем не напоминала бывшую спальню господина Перикура. Леонс выбрала цвета живые и веселые, светлые занавески. Поль сказал: сп…спасибо, м…м…мама. Все сделала Леонс, дорогой мой. Сп…спасибо, Л…Л… Леон…нс…

      – Не за что, малыш, – сказала Леонс, – главное, что тебе нравится.

      Когда Леонс заговорила о том, чтобы нанять санитарку, Мадлен резко отклонила предложение:

      – Полем занимаюсь я.

      Полученные по наследству двести тысяч франков Шарль пустил на свои операции с недвижимостью, он только-только начал приходить в себя, как к нему заявился «интересующийся строительством на улице Колоний» рыжеволосый репортеришка с лисьей мордочкой и бегающим взглядом.

      – Меня удручает не то, что работы ведутся, а то, что их заморозили. Три дня простоя, а потом опять начинается.

      – Ну так что же, – вскричал Шарль, – раз опять начали, значит все в порядке!

      – Рабочий, которого я посетил в больнице Сальпетриер, придерживается иного мнения… Он в плачевном состоянии. Четверо ребятишек, жена, которая ничего не умеет делать, хозяин, вспоминающий о нем, исключительно чтобы обвинить его в пренебрежении правилами безопасности, но конвертик ему все-таки всучивший – не слишком толстый, кстати, но на костыли хватит…

      Шарль смотрел на него – к чему он клонит?

      – Я задумал сделать репортаж. Неделю идет стройка, потом один мужичок проваливается сквозь пол и оказывается этажом ниже со сломанной ногой, в больнице констатируют повреждения, что-то типа того…

      Шарль сразу представил себе, к какой катастрофе это приведет.

      – Я решил написать, но, признаюсь, я предпочитаю, чтобы мне платили за то, чего я не сделаю.

      Шарль тоже в своей жизни практически ничего никогда не делал, так что понять он мог, но то, что предложение исходит от наемного работника, показалось ему безнравственным. Журналист же расфилософствовался:

      – Информация, знаете ли, стоит ее опубликовать, ужасно теряет в цене. Ненапечатанная, она котируется гораздо выше. Назовем это премией за оригинальность…

      – Да вы…

      Шарль подыскивал нужное слово.

      – …журналист, господин Перикур. Журналист – это тот, кто знает цену информации. В этой области я эксперт, ваша информация стоит десять тысяч франков.

      Шарль чуть не задохнулся.

      Вне себя, он принялся мерить шагами приемную, и именно на его негодующую физиономию наткнулся Жюль Гийото возле своего кабинета.

      Скандал на улице Колоний,