Подкова на удачу. Новый отсчёт. Лилия Сурина

света, ни даже намека на время суток. Ну и куда меня занесло? Помнится, я утонула. Но здесь сухо и тепло. И мягко.

      Попыталась встать, но ничего не вышло. В душе смятение и страх, что на этот раз произошло? Где все? Сильная слабость тянула распластаться по полу, такому мягкому и теплому. Поддалась ей и закрыла глаза.

      Тело будто одеревенело от долгого лежания. Открыла глаза и пошевелилась. Ничего не изменилось, также тихо и темно. Ни звука, ни шороха… вакуум, от которого вдоль позвоночника пробегал озноб. Мозг в ступоре. Приподнялась и поползла на ощупь вперед. Нужно дверь найти. Нужно узнать где я. Нужно делать хоть что-то, иначе просто сойду с ума. В кромешной тьме доползла до стены и поднялась по ней. Так, теперь вдоль стены, выход искать. Нога левая такая тяжелая, будто к ней гирю привязали, килограммов на двадцать. Я шла вдоль стены, таща ногу за собой.

      Прошел, наверное, час. Я закружилась уже, двигаясь по стенке, но так и не обнаружила ни двери, ни окна, ни единой щели или трещинки. Ничего… где я? Может меня в «дурку» закрыли, как самоубийцу? Видела как-то в фильме одном такую комнату, без окон и дверей. Но там хоть свет был, а тут тьма кромешная. Я уже стала сомневаться, что могу видеть. Может я ослепла и оглохла после купания в реке? И я не самоубийца! Меня подстрелили. Вспомнив про ранение, стала ощупывать себя, но ничего необычного не находила, кроме ужасно тяжелой ноги. Ничего не болело, только слабость страшная. Я села у стены и разрыдалась от отчаяния. Понятно, что меня поймали и закрыли куда-то. Хотя непонятно, ведь после всего, что со мной произошло, я должна в больнице валяться минимум месяца два, а то и три. А у меня не болело ничего.

      Рыдания иссякли, только всхлипывала еще долго, душа вся сжима-лась от страха, от неизвестности. Стало душно, пот стекал по шее. Я поняла, что воздуха мало в этом закрытом пространстве, и если не откроют окно, я просто задохнусь. Я боюсь задыхаться, больше всего на свете! Слезы потекли снова. Почему со мной вечно все не так, как у людей? Вдруг почувствовала, будто кто-то мокрой губкой вытирает мое лицо и шею. Я взвизгнула и стала махать руками перед собой.

      – Кто здесь? Отвечайте! Кто здесь? – кричала я визгливым срывающимся голосом в темноту. Никто не ответил мне, только далекий невнятный шепот донесся, как тихий шорох листьев в лесу. И запах лесного дождя…

      Я застыла в недоумении, ведь рядом никого, но кто-то все-же прикасался ко мне. Почувствовала нежный поцелуй на своих губах, боясь спугнуть его, я сидела как статуя, стараясь не шелохнуться.

      – Тише, моя девочка, тише… я с тобой, я рядом… я никогда не брошу тебя… тише-е-е… – знакомый бархатистый шепот стал четче и ближе.

      – Тимоша… – я стала потихоньку ощупывать темноту перед собой, но руки ловили только пустоту.

      Решив, что я просто не проснусь никак, прилегла на пол, свернулась клубочком. Сейчас я засну, а когда открою глаза в следующий раз, все будет понятно и просто. С тем и заснула, под тихий ласковый шепот.

      – Долго спать собираешься? – смешливый женский голос проник в смутное сознание. – Почти неделя прошла, спящая красавица!

      Я так и подпрыгнула, поняв, что уже не одна в этой странной комнате. И увидела неяркий свет, как от фонаря или свечи. Мерцали стены вокруг меня, как ночник. И силуэт женщины, наверное, ее поставили присматривать за мной. Я не раздумывая кинулась ей в ноги, намереваясь вымолить себе свободу.

      – Пожалуйста! Помогите мне! Помогите мне сбежать отсюда… ради Бога, помогите! Я вам все отдам, все, что у меня есть…

      – Ева, кроме тебя самой тебе никто не сможет помочь. Я вижу ты не поняла, куда попала. Давай объясню, а дальше тебе решать, – женщина села напротив меня, и я увидела ее лицо. Ясмина! – Вижу узнала меня. Зачем оберег сняла? Я же говорила тебе, пока кольцо с тобой…

      – Оно не мое! – перебила я цыганку. Я смотрела на свою руку, будто кольцо могло появиться из ниоткуда.

      – Твое!

      – Вы не знаете просто. Это фамильная драгоценность, передается по роду Захаровых, от женщины к женщине. Я не Захарова, так что…

      – Я все знаю про это кольцо, я сама дала его Марии, еще во времена Чингисхана, для ее дочери.

      Я во все глаза смотрела на эту красивую женщину. Она чокнутая? То про погибшего моего первенца заливала, теперь про Чингисхана. Совсем уже! Вот поэтому она здесь. Видать это и правда «дурка». Не мудрено, что и ее сюда закрыли, такой бред несет.

      – Не веришь мне? Вижу, не веришь. Легенду о кольце знаешь?

      – Конечно не верю. Легенду не успела услышать, времени мало было. Да это неважно. Мне теперь все равно… – отсела подальше от цыганки, уткнулась в колени.

      Так пить хотелось, прямо пересохло все во рту. Облизнула пересох-шим языком губы, и тут же почувствовала влагу у своих губ, будто кто-то мокрую марлю приложил к губам. Влага стала по каплям сочиться в мой рот, я ловила эти капли с наслаждением. Напиться не удалось, но хоть уже не пустыня во рту.

      – Вот поэтому ты здесь. Потому что все равно тебе. В общем, тебе еще сутки даны, чтобы подумать. А завтра решай – возвращаешься или… посмотри туда, что видишь? – Ясмина мотнула