Невидимый мир. Последний шанс. Книга первая. Howard Han

рил?

      – Наверное, – кивнул мальчик.

      – Ну ты чего? Надо держать удар.

      – А я старался. – Ганимед расплылся в сияющей детской улыбке. – Но он меня старше на пять смен!

      Монах усмехнулся и похлопал мальчика по плечу.

      – Послушай меня, парень. Тренировки – серьёзное дело. Ты ведь готовишься стать воином?

      – Ну да, – ответил Ганимед и проводил взглядом бабочку, что вылетела из травы и умчалась с дуновением ветра.

      – Ты уже большой. Посмотри на себя: тебе семь, а ты уже больше, чем я. А что дальше будет?

      – Стану как все воины Мирвара. По сравнению с тобой, Нарада, я буду просто великаном.

      – Это точно, – улыбнулся монах. – Ты станешь сильным зелёным великаном. Я, наверное, буду тебе по пояс.

      – Ага, – согласился Ганимед.

      – А знаешь что? Ты ведь будешь не таким, как все: с виду, конечно, страшным, но с добрым сердцем… Очень добрым, Ганимед.

      – Почему это страшным? – посмотрел на старика семисменный гигант. – Мирварианцы очень красивые.

      – Красивые, конечно, – задумчиво ответил Нарада. – Только вашу бы красоту да в мирное русло… Знаешь, Ганимед. Я слышал выражение на планете Земля: «Красота спасёт мир». Хорошее, правда?

      – Интересное, – кивнул мальчик.

      – Вот и я про это говорю. Но красота Мирвара не спасает мир, она разрушает его.

      – Война – это разрушение. Я знаю.

      – Верно, – вздохнул монах. – Оказывается, всё ты уже знаешь.

      – Нарада, – мальчик посмотрел в добродушные глаза старика, – расскажи мне про солнце.

      – Что, опять? – вздёрнул брови тот.

      – Опять. Расскажешь?

      – Конечно. Давай садись нормально.

      Ганимед сел рядом с монахом, и их бритые головы оказались вровень друг с другом. Мальчик прищурился, глядя прямо на солнце.

      – Больно смотреть? Правда?

      – Больно, – шёпотом ответил Ганимед. Глаза его заслезились.

      – Всё правильно, это очень яркое солнце. Не то что на Мирваре. В вашем мире солнце – тусклый фонарь, на который можно смотреть, не щурясь, сколь угодно долго. У вас мало света, а здесь очень много. Здесь очень тепло, и посмотри вокруг, Ганимед, – как много красок.

      – Да-а. Всё очень красивое, Нарада. – Ганимед проморгался и стал смотреть на траву, прогоняя солнечных зайчиков. – Давай дальше.

      – Это солнце, Ганимед, светит для хороших людей, таких, как ты и я. Оно доброе и ласковое. Под этим солнцем всё расцветает и становится лучше.

      – Как же я хочу жить здесь, чтобы каждый день видеть это хорошее солнце, – посмотрел на Нараду Ганимед.

      – Когда-нибудь будешь, – улыбнулся старик в ответ.

      – Да-а. Буду, – ответил малыш, прикрыл глаза и, казалось, о чем-то задумался.

      – Во сколько сегодня встал? Поди, рано?

      – А? – очнулся Ганимед. – Да, ещё пяти не было.

      – И сразу на тренировку?

      – Конечно. Почти сразу, – кивнул мальчик.

      – Это хорошо, – дружелюбно улыбнулся Нарада.

      – Не-ет. Надоело. Ничего хорошего в этом нет. Я не хочу заниматься.

      – Да ты что? – изобразил удивление Нарада. – Заниматься надо. Ты же хочешь стать сильным?

      – Не особо. Зачем? – сгримасничал мальчик.

      – Что значит зачем? Ты ведь должен освоить лихо.

      – Лихо… Нарада! Как ты по-другому его называл? Скажи. Я забыл.

      – Намерение, Ганимед. Лихо – это намерение. Так что хочешь не хочешь, а заниматься надо. Когда ты станешь взрослым, лихо тебе очень пригодится. Ты пойдёшь в армию, станешь сильным воином.

      – Нарада! Ты что, забыл? Я уже в армии. Я же сержант.

      – Да? – удивился монах. – И вправду забыл. Вас, мирварианцев, нелегко понять.

      – Но ты же такой умный! – сверкнул большими глазами в сторону старика Ганимед.

      – Умный-то умный. Дел просто очень много. Всего и не упомнишь.

      – Ну давай я тебе расскажу! – воодушевлённо воскликнул мальчик.

      – Расскажи, – улыбнулся Нарада и медленно отвёл взор в синюю небесную даль. Он стал задумчивым и даже серьёзным.

      – У нас все служат в армии. Только мама не служит, и ещё несколько женщин из дворца. А остальные все солдаты. Мы рождаемся со званием сержанта, а умираем в том звании, которое заслужили. И смерть для нас высшая награда. И хоронят нас с почестями за доблестную службу империи.

      – Я вспомнил. – Лицо Нарады смягчилось, и он ласково посмотрел в глаза Ганимеда. – Значит, все у вас тут служат, и тебе придётся служить. А для того чтобы стать хорошим воином, надо хорошо заниматься.

      – А ты, когда был маленьким, хорошо занимался?

      – Я? – брови Нарады поползли вверх.

      – Ну ты ведь тоже служишь. Только не империи, а Богу.

      – Верно, –