Хоровод воды. Сергей Кузнецов

кинется навстречу, Аня обнимет сына и только потом поднимет глаза.

      Татьяна Тахтагонова молчит, скрестив на животе маленькие руки. Лицо словно онемело.

      – Что-то случилось? – спрашивает Аня почему-то шепотом, и мама Таня отвечает, тоже тихо, словно боясь, что Гоша услышит:

      – Сашка вчера умер, – и после паузы добавляет: – Твой отец.

      И снова замирает молча, да и в самом деле – что тут добавить, Аня после развода видела отца раза три-четыре, а что было раньше – не помнит, слишком маленькая была.

      Дядя Саша развелся, когда мне было семь, и с тех пор они с моим отцом не сказали друг другу ни единого слова. Я видел дядю Сашу на днях рождения дедушки и бабушки, тогда-то он рассказал мне, что у меня есть сводный брат, сын моего отца от другой женщины, тоже Саша, как он. Мне было уже лет двадцать, наверное.

      Так что я видел дядю Сашу редко, пару раз в год, а Аню-Эльвиру, его дочку, и того реже. Но мне почему-то нравится представлять, как она стоит в своем обувном магазинчике, беседует с начальством, а потом, в прихожей у матери, обнимает сына и спрашивает одними губами: Что-то случилось, мама?

      А Гоша ничего не слышит, прыгает по прихожей, размахивает рожком для обуви, кричит:

      – Мама, смотри, какой у меня пистолет! Смотри, смотри!

      И я, Никита Мельников, смотрю в окно такси, вздыхаю и думаю: «Я бы тоже хотел такого сына».

      3. Целоваться не мешает?

      У Никиты нет детей.

      У Никиты есть небольшой бизнес, есть хорошая квартира, машина «тойота», жена Маша – а детей нет.

      Вроде он не слишком на эту тему переживает.

      Сейчас он сидит на краю гостиничной кровати, простыня мокрая – хоть выжимай, рубашка и брюки валяются где-то на полу вместе с Дашиным платьем. Сама Даша рядом, лежит на спине, чуть повернувшись к Никите, закинув полные руки за голову, покрытую короткими – несколько миллиметров – волосами.

      В гладко выбритых подмышках блестят капельки пота, и на груди тоже, и на бедрах, и на животе. Никите кажется, даже в пупке – маленькая лужица.

      Даша улыбается.

      Улыбка, полные руки, поворот головы.

      В ушах – массивные серебряные серьги. Проколотая бровь и – теперь Никита знает об этом – язык.

      Вот она, Даша. Ей двадцать два.

      Никите через три года – сорок.

      Он думает: Неплохо получилось, а?

      Значит, у Никиты еще есть молодая любовница. Зовут Даша.

      Даша и Маша – какая-то навязчивая рифма, Никите не нравится. Если честно, Никита не уверен, что ему вообще нравится вот так сидеть на краю гостиничной постели, где лежит малознакомая девушка. Но что уж тут поделать – как-то само получилось.

      Три часа назад Даша пришла выбирать аквариум для какой-то мелкой конторы. Сказала, работает там секретаршей. С ней должна была встретиться Зоя, но Зоя опоздала (не то застряла в пробке, не то проспала, надо бы, кстати, потом выяснить), ну да, значит, Зои не было, Виктор тоже пропадал где-то у клиента, так что, кроме Никиты, и некому было. Компания-то небольшая, в офисе всего человек семь. А с клиентами говорить – только они трое.

      И