Метро 2033. Сетунь. Анна Калинкина

считаешь, что нужно поддерживать жизнь в хилом и слабом? Может, лучше позволить ему умереть, чтобы не страдали остальные? Как же бесило меня это – разговоры про гуманизм, сюсюканье с отдельными детками, которым повезло родиться хоть ущербными, но у состоятельных родителей. Можно было подумать, что все проблемы уже решены, преступность изжили, теперь можно носиться со слабыми и увечными. И не замечать, что рядом по-прежнему идет жесткая борьба за существование, за место под солнцем.

      – Тебе бы в прежние времена на телевидении работать. У тебя бы получилось, – сухо сказал Михаил, удивленный такой горячностью спокойного обычно Гарика. Парень, который, казалось, воспринимал жизнь легко и не был обделен чувством юмора, оседлав своего любимого конька, становился совершенно другим человеком. Видно, Катастрофа и ему подействовала на мозги, и он по-своему искал объяснение случившемуся. Ну как же, ведь одним из основных вопросов современности, после «Что делать?», всегда было: «Кто виноват?» Но надо было отдать должное Гарику – в наблюдательности ему отказать было нельзя. По крайней мере, будучи и сам сыном небедных родителей жизнь он видел не сквозь розовые очки.

      Гуля смотрела на мужа своими непроницаемыми раскосыми глазами. Неизвестно, что поняла она из этого разговора, но, похоже, эти рассуждения ей не нравились. Ее бы первую в Рейхе и отбраковали, подумал Михаил, вспомнив, как истинные арийцы относились к людям иной расы. Гарик, конечно, был человеком душевным, но когда пускался в теоретические рассуждения, хотелось иной раз заткнуть уши. А он, кажется, даже не понимал, что несет.

      – И что же, все сидят в своих общинах и к чужим не суются? – спросил Михаил, чтобы отвлечь Гарика.

      – Ну почему не суются. Торгуют друг с другом помаленьку. Главное – документы при себе иметь. Когда на другую станцию приходишь, первым делом их проверяют, а у меня такие документы, что везде пускают. Потому что я – сталкер. Добытчик, – похвастался гость.

      Не сразу, но поделился Петр и своими соображениями о том, что кто-то выжил в подвалах МГУ.

      – У нас ходит легенда об Изумрудном городе, – сказал он. – О том, что ученые наладили там почти такую же жизнь, какая была до Катастрофы, но к себе не пускают никого.

      – Разумно, – согласился Михаил. – Я бы тоже не пускал, если бы у нас тут была райская жизнь. Да только сомневаюсь я, что там кто-то уцелел. Пару раз я, правда, видел людей возле реки, но мне кажется, это были разведчики из метро, как ты. Да только вот что странно. Ведь говорят, что в подвалах МГУ морозильные установки работали, потому здание и могло стоять. Там ведь воды грунтовые. А как же оно теперь стоит?

      – Значит, ты тоже видел, что стоит? – тихо спросил Петр.

      – Да ведь с берега реки, где мы были, его хорошо видно, – удивился Михаил.

      – А у нас считают, что это морок один. Что оно уже рухнуло давно, – произнес Петр. – Просто мы хотим его видеть – вот и видим.

      – Не может быть, – уверенно сказал Михаил. – Ладно б одному померещилось, но если нескольким в разное