Ментальный факультатив. Лена Летняя

чем расспрашивать и ничего говорить. Просто накормила и уложила спать. За ужином – самым вкусным из тех, что когда-либо ела Лана – она по собственной инициативе решила сообщить Марте, что будет учиться на журналиста, однако пояснять причины именно такого решения не стала. Сестра явно симпатизирует монарху, еще начнет отговаривать, а Лана не чувствовала в себе сил спорить. Сама Марта тоже не стала уточнять. То ли не желая сейчас мучить расспросами, то ли решив, что это вполне логичный выбор, раз мать Ланы владеет журналом. Его после разбирательства могли и вернуть, но родительнице он уже явно не понадобится.

      Лана думала, что будет всю ночь мучиться тревожными мыслями, но уснула, едва ее голова коснулась подушки, невзирая на то, что постель была совсем не такая удобная, как она привыкла. Видимо, сказалась длительная прогулка на свежем воздухе.

      А на следующий день все закрутилось так быстро, что Лана и сама не успела оглянуться, как в понедельник уже стала студенткой Столичной Королевской Академии и оказалась на пороге своей новой комнаты в общежитии, держа в руках папку с документами, в том числе расписанием занятий. Позади нее в воздухе болтался чемодан, который Оберман любезно прислал в академию по просьбе Марты.

      – Что за ерунда? – выдохнула Лана, обводя взглядом комнату, в которой стояли сразу две кровати, два письменных стола и два платяных шкафа. – Это общежитие или тюремная камера?

      Будущая соседка, еще собиравшая сумку перед занятиями, смерила ее крайне недовольным взглядом, задержав его на одежде, которую Лана носила уже – страшно подумать! – третий день. Сегодня ее брючный костюм выглядел не так блистательно, но дорогая магия и эксклюзивный крой в нем все равно чувствовались.

      – Даже не знаю, спроси у отца, на что похожа его камера, – бросила она в ответ, давая понять, что прекрасно знает, кто Лана такая.

      Закинув сумку на плечо, соседка стремительно вышла из комнаты, не то случайно, не то нарочно толкнув Лану на ходу.

      И это оказалось лишь первым неприятным эпизодом за день.

      Пока Лана переодевалась и приводила себя в порядок, занятие успело начаться, поэтому она вошла в аудиторию, когда преподаватель уже бросил на доску название лекции и начал рассказывать. Чего Лана хочет и почему ему мешает, он понял не сразу, а когда понял, потратил еще добрых пять минут, чтобы как следует ее отчитать.

      – Очень надеюсь, что впредь вы будете более пунктуальны, – завершил он свою в высшей степени занудную речь, во время которой целая аудитория незнакомых людей рассматривала Лану так, словно у нее выросла вторая голова. Разве что пальцами не тыкали. – Я потратил на вас неприлично много времени…

      – Не то чтобы я была в этом виновата, – парировала Лана, все-таки не выдержав. – Я могла бы просто войти, сесть и начать записывать. Допрос с пристрастием и лирическое отступление на тему поведения были исключительно вашей инициативой.

      По его ответному взгляду Лана поняла, что еще до полудня успела нажить себе в академии второго врага. Это предположение подтвердилось,