Грозовая любовь. Джоанна Линдсей

прохладные волосы струились между ее пальцев. Бессознательно ее губы сильнее прижались к его губам. Она страстно отвечала на все его поцелуи. Дыхание ее участилось. Тепло ее тела превратилось в жар. Саманта не заметила, как Хэнк расстегивает ее жакет. Понимание вернулось к ней, когда мужчина принялся за пуговицы блузки. Внутренний голос пропищал ей, что мужчину нужно остановить. Нельзя, чтобы он ее раздел. Но когда его пальцы коснулись ее обнаженных грудей, голос умолк. Его прикосновения обжигали. Ладонь легла ей на грудь и слегка сжала. Было очень приятно.

      Саманта застонала от этого сильного чувства, которое было для нее внове. Она, извиваясь, плотнее прижалась к Хэнку, но мужчина, оторвав ее от себя, прижал спиной к мягкой траве. Его губы оторвались от нее, и девушка начала робко протестовать, но потом Саманта ощутила, как поцелуи стали жечь ей шею. Восхищенная, она задрожала. А когда язык принялся, играя, лизать набухший сосок ее груди, девушка выгнула спину, предлагая больше. Его рот вжался в ее плоть.

      Саманта больше не принадлежала себе. Рука Хэнка нежно ласкала одну мягкую, полную грудь, в то время как его язык терзал другую. Она стонала… утопала… умирала… Его губы медленно путешествовали обратно к ее рту, оставляя дорожку огня на ее коже.

      – Ах, Саманта, mi querida, mi bella amor[31].

      Его рот впился в ее губы, но произнесенные им слова долетели до сознания девушки. Она была потрясена. Как она такое ему позволила? Саманта напряглась и отстранила голову.

      – Нет! Не надо! – застонав, девушка постаралась сбросить с себя мужчину. – Пожалуйста, отпустите меня!

      Хэнк позволил ей немного отпихнуть себя – ровно настолько, чтобы видеть ее, но дальше Саманта двинуться не могла. Глаза у него потемнели.

      – Отпустить тебя, querida? – глубоко дыша, произнес он. – Нет, думаю уже слишком поздно.

      – Нет! – девушку охватило отчаяние. – Пожалуйста, Хэнк, ты не понимаешь. Я не могу… не могу…

      Хэнк нежно улыбнулся.

      – Ты сейчас просто напугана, но это так естественно. Я не причиню тебе боли, Саманта. Я буду очень нежен с тобой.

      – Нет! Нет! Нет! – закричала она. – Ты уже и так зашел слишком далеко. Нам не надо было сюда спускаться. Тебе не стоило меня целовать. Я… я…

      – Ты же позволила целовать себя, mi querida, позволила делать намного больше этого. Если мне не стоило тебя целовать, то тебе тем более не стоило отвечать на мои поцелуи.

      – Знаю, – стыдясь себя, признала Саманта. – Я сожалею об этом. Я не подумала. Меня никогда раньше не целовали. Я прежде ничего подобного не чувствовала… Неужели ты не понимаешь?

      – Понимаю, – с нежностью в голосе ответил Хэнк, – очень хорошо понимаю. Тебя, как и меня, захлестнули чувства.

      – Я не могу позволить тебе снова меня целовать… не говоря уже о большем…

      Лицо ее горело от стыда. Почему она до сих пор не прикрыла свою наготу? Она быстро заслонила себя руками, но под взглядом Хэнка еще острее ощутила свой стыд.

      – Так нельзя, Хэнк. Согласен со мной?

      – 

31

моя дорогая, моя прекрасная любовь (исп.).