Золото Колчака. Элеонора Тихонова

Прохладные ключи возле капища образовали озерца, перетекавшие одно в другое, и вода в них была такой прохладной и спокойной, что по берегам в кустарнике поневоле пряталась разная нечисть, иногда подшучивающая над проходившими мимо путниками. А Боян звал эту нечисть:

      – Кикимора! Кикимора! Отзовись!

      И отзывалась Кикимора из зарослей кустов:

      – Я Кикимора! Я Кикимора!..

      Звуки сливались, и над озерцами звучало: «Я ки-ка… Я кика… Якинка…»; так и прозвали эти озерца – Якинкой. Привольно было на их берегах устраивать стирку чистоплотным жёнам, плавать уткам и гусям, брать воду для домашних нужд.

      Но короткое лето в этих северных краях. Быстро закончились короткие белые ночи вместе с празднованием Ивана Купалы, и вместе с осенними сумерками подступали к посёлку тени сумрачных духов. Только плотные ставни и заборы бревенчатых изб да огонь в русской печи могли отогнать суровых потусторонних гостей.

      И вот волею людей запылали под горой плавильные печи, заработали прокатчики и грузчики, кузнецы и сталевары разогнали из посёлка все тёмные силы. Застучали молоты, задымили печи, потекла трудовая жизнь – напряжённая, одухотворённая и отчаянная, всегда с надеждой на лучшие времена. Зимы были всё такие же длинные и холодные, но проходили быстрее за хлопотами, а летние месяцы – по-прежнему светлыми и тёплыми, урожаи – хорошими.

      Как-то ранним утром сидел Казимир на берегу Якинки напротив главного купола собора и мастерил свирель из ивового прутика. Попробовал сыграть песню, а свирель сама собой как запоёт-запричитает! И полились странные, не похожие ни на что мелодии, и появилась из воды туманная сущность, и заговорила голосом человеческим:

      – Пугано – не пугано,

                Видано – не видано,

                              Ведано – не ведано.

      Дитё человеческое, что ты желаешь?

      Не пойдешь ли со мной в край иной?

      Поперхнулся Казимирка, испугался, однако вовремя опомнился и говорит:

      – Пойду с тобой, если ты отгадаешь мою загадку, а если нет, – будешь век мне и моим потомкам служить.

      – Давай, – согласилась сущность.

      Казимир загадал первую загадку:

      – Отворю я хлевец, выпущу стадо белых овец…

      Задумалась сущность, расползлась по Якинке сизым туманом, а Казимир уже вторую загадку загадывает:

      – Лежит колода посреди болота, не гниёт, не сохнет.

      Закашлялась сущность, зачавкала, ничего в ответ сказать не может, а у Казимира уже третья загадка припасена:

      – Где вода столбом стоит?

      Зашипела сущность, засморкалась, сгустилась и превратилась в невзрачного старичка-сморчка, домовой – не домовой, с соломенной головой, с сучками-руками, с перепончатыми ногами. Скок-поскок, подскакал к Казимиру, беличий колпак снял с соломенной головы, прищурился глазками, горящими как угольки, растянул в усмешке кривозубый рот и говорит:

      – Твоя взяла,