Новая Ты. Кэролайн Кепнес

из дома – мышь дрочит на диване и отказывается от всех вечеринок.

      Хохот и крики. В Нью-Йорке максимум вежливо улыбнулись бы.

      – Но, знаете, я счастлив. Мне все нравится. Недавно написала Кейт Хадсон: предлагала перепихнуться по-быстрому на парковке. А я такой, не, чет-какт не охота. Сделай себе сначала новые сиськи.

      Девицы смеются громче парней, и это в корне неправильно.

      – Я так охрененно счастлив, что теперь даже могу спокойно ездить мимо начальной школы, не испытывая унизительного стыда, что там мне ни разу не дала ни одна телка.

      Секс до совершеннолетия – это мерзко и вообще не смешно; Хендерсон просто не понимает, как ему повезло.

      – А сегодня с утреца я вызвал японских шлюх. И знаете, что я им сказал? «Я так счастлив, что мне даже не нужен минет, просто трахните друг друга».

      Оглушительный смех.

      – Моя девушка разозлится, если узнает об этом, так что возьмитесь за руки и пообещайте не выдавать меня.

      Келвин вместе с остальными адептами пошлого юмора присягает на верность своему кумиру.

      – А еще у меня разные яйца, – делано вздыхает Хендерсон.

      – У тебя классные яйца! – визжат девицы.

      – И хер слишком велик. Для еврея.

      Восхищенный смех. Будто представитель избранного народа, рассуждающий о размере своего достоинства, еще может кого-то веселить на достигнутой культурной ступени человеческого развития.

      – Вы не представляете, как это приятно, когда девушка, с которой я встречаюсь… Да, блин, встречаюсь! Сам поверить не могу. А вы можете?

      Он мотает головой. П@#уй нарциссизм!

      – Так вот, моя девушка во время секса просто контроль над собой теряет. Ну, вы меня понимаете, парни… Только это между нами. Так, кто снимает? Где камера? Уберите камеру.

      У всех камеры! Он просто не придумал, как закончить шутку. Самонадеянный кретин! Стонет, изображая, как Эми кончает, и ухмыляется. Скалится как ублюдок. И кланяется.

      – А потом я такой: «Без обид, конечно, но я ведь не настолько хорош. Имитировала?»

      Толпа замирает. Хендерсон поднимает бровь и выдает:

      – И знаете, что она мне ответила?

      Снова ухмыляется ублюдочной улыбкой. Порочный сластолюбец – не дай бог таким стать.

      – Она сказала: «Просто до тебя у меня был самый отстойный секс, от бывшего до сих пор воротит».

      Потолок падает мне на голову, а пол под моими ногами, выложенный метлахской плиткой, обрушивается в подвал. Всё, конец. Мое сердце перестает биться, кровь застывает, а Хендерсон как ни в чем не бывало продолжает разбалтывать всему миру про нас с Эми.

      На негнущихся ногах я выбираюсь из гостиной, поднимаюсь наверх и вламываюсь в хозяйскую спальню, где Эми трахала этого урода и рассказывала ему обо мне. Да пошла ты к черту, Эми! И будь ты проклята. Сначала использовала меня, а потом использовала нас, чтобы развлечь своего нового бойфренда… Он знает обо мне, значит, и я имею право узнать о нем все. Заглядываю под кровать. Так и есть. Тупицы без воображения всегда хранят там свои коробки