Трон императора. Александр Мазин

пустяком. Когда Кэр, шатаясь, поднимался по лестнице, а обитатели Гладиаторского Двора глядели на него сверху и изощрялись в остроумии, сын вождя не знал, что лишь немногие из них смогли сами преодолеть после испытания шесть ступенек лестницы. И никто, кроме Боса и Медведя, не мог в такое утро твердо держаться на ногах. Но Бос – лучший воин Двора. Историю же Медведя знали все. А Кэру еще вчера ее рассказал сам помощник Управителя. В назидание.

      Капитан галеры, который сам предложил раба Хар-Руду, сказал при этом:

      – Я боюсь гребца, который после трех часов работы остается с сухой спиной!

      – Бездельник? – спросил Хар-Руд.

      – Что? Нет! Он управляется с веслом один! Он подойдет для Арены, если не побоишься взять такого медведя.

      – Не побоюсь,– сказал помощник Управителя.– И дам за него двоих, у которых спина потеет слишком часто! Скажи, на твоей галере скамья – на четверых?

      – На двоих!

      – Жаль!

      – И мне – жаль!

      – Но ничего! И так неплохо!

      – Верно! И так неплохо!

      – Выпьем?

      – Выпьем!

      Они ударили кружками, капитан-карнагриец и эгерини из освобожденных гладиаторов. И сделка совершилась.

      Кэр, видевший галерное весло, мог бы усомниться в правдивости этой истории. Если бы не видел Медведя. Теперь же юношу могло удивить только одно: как ухитрились посадить на галерную скамью такого исполина?

      Так что Медведь был не в счет.

      Кэр прошелся по комнатушке. То есть сделал пару шагов, оказавшись под окошком. Юноша подтянулся на руках и выглянул наружу. Окошко выходило на тренировочные площадки, но из-за толщины стен Кэр понял это лишь по звукам, доносившимся снизу. Зато юноше было хорошо видно величественное здание с желтой крышей, над опущенными книзу краями которой белели статуи воинов. То был дворец Царского Совета. Кэр, разумеется, этого не знал. Прекрасное зрение позволило юноше различить каждую деталь резьбы, покрывавшей обращенную к востоку стену дворца. Сцены побед, которых за тысячелетнюю историю Карнагрии было не меньше, чем поражений.

      У Кэра онемели пальцы, и он спрыгнул на пол.

      Единственное «украшение» его каморки – испещрившие стены неумелые рисунки, в разных вариантах изображавшие одно и то же действо. Неискушенному самерийцу трудно было по справедливости оценить фантазию прежних обитателей клетушки.

      Кэр распахнул дверь и выглянул в коридор. Пуст, если не считать стражника, полирующего клочком кожи острие пики. До самерийца ему было не больше дела, чем до тараканов, шныряющих по полу.

      Кэр закрыл дверь и понял, что должен поспать.

      Лежанка была рядом.

      Кэр с сомнением посмотрел на грязный матрац. Должно быть, так и кишит насекомыми. Впрочем, юноша так устал, что уснул бы и на овечьем помете.

      Он стянул с себя хитон и тут только заметил выглядывающее из-под матраца льняное одеяло. И на душе потеплело.

      Через минуту Кэр спал.

      9

      Царь царей Владыка Карнагрии Фаргал