Дельфин в стеарине. Николай Романецкий

неслышно проглотил слюну, вспомнил о проводимом расследовании и повернулся к Елене Владимировне:

      – Да, конечно… Продолжим… – С трудом, но мне наконец удалось вспомнить и о последних наших фразах перед приходом Марьяны. – Вы сказали, акции убитых… погибших достанутся вдовам.

      Я недовольно поморщился: вы бессмертны, господин Зигмунд Фрейд! Во всех смыслах происходящего…

      Умница Елена Владимировна в ответ на мою оговорку позволила себе лишь легкую усмешку:

      – Да. И это, по-моему, вполне естественно. По крайней мере, нарушением закона не является. Как и предметом внимания страховых кампаний…

      Мне явно давали понять, что видят меня насквозь.

      – Тем не менее представителю страховой компании не мешало бы поговорить со вдовами.

      – Да-да, разумеется. До восемнадцати часов вы вольны разговаривать с кем угодно.

      – Почему до восемнадцати?

      – Потому что в восемнадцать заканчивается рабочий день. – Елена Владимировна повернулась к компьютеру, который, как и в любой приличной фирме, был еще и интеркомом.

      Пальцы секретарши пропорхали по клаве, как бабочки – легко, стремительно, нигде не споткнувшись.

      – Слушаю вас, Елена Владимировна, – раздался женский голос.

      Именно ЖЕНСКИЙ во всех смыслах – не хрипловатый, не басовитый, а высокий, тонкий, певучий, этакое колоратурное сопрано…

      – Полина Ильинична! У меня тут представитель страховой компании… – секретарша вновь глянула в мою визитку, – «Русь». У него есть вопросы, касающиеся страховки Петра Сергеича. Может он поговорить с вами?

      – Э-э… – сказала Полина Шантолосова и, судя по полетевшим из компьютера невнятным звукам, пригасила микрофон. Потом вновь раздалось звучное сопрано: – Через пять минут у меня заканчивается совещание, пусть приходит.

      – Слышали? Давайте ваш пропуск! – Елена Владимировна взяла у меня магнитную карту, сунула ее куда-то в недра секретарского компа и вновь пробежалась пальцами по клаве.

      Через три секунды карточка вернулась ко мне, а вслед за нею явился новый «маршрутный лист».

      – Спуститесь двумя этажами ниже. Когда поговорите с Шантолосовой, вернетесь ко мне. Помогу вам встретиться с Зернянской.

      – Секундочку… А почему у Шантолосовой и Бердникова разные фамилии?

      Елена Владимировна смерила меня с ног до головы:

      – Потому, шустрый мальчик, что Полина Ильинична Шантолосова была достаточно известной личностью среди программистов еще до замужества. Ей незачем было прятаться за спину молодого супруга… А теперь ступайте!

      Взгляд и тон секретарши был мне совершенно непонятен, но я сообразил, что разобраться с этим – по крайней мере сейчас – будет невозможно. И потому пошел прочь.

      7

      Кабинет госпожи Шантолосовой располагался на сорок пятом этаже.

      Когда я, соотносясь с указаниями «маршрутного листа», ввалился туда, хозяйка уже разогнала своих совещающихся и пребывала