Социальная стабильность: от психологии до политики. Александр Донцов

его социальным группам в отдельности о своем прошлом и прошлом всего человечества. «Историческое сознание, – отмечает один из первых исследователей этого явления М. А. Барг, – это такая форма общественного сознания, в которой совмещены все три модуса исторического времени – прошлое, настоящее и будущее»[69], поскольку «настоящее не может быть до конца познано без обращения к прошлому. Однако в равной мере его нельзя постичь и без обращения к будущему, то есть без знания элементов будущего в настоящем»[70].

      На основе определения места исторического сознания в системе общественного сознания как одной из его форм исследователи пришли к выводу, что «каждая национальная и социальная общность обладает определенным кругом исторических представлений, включающим в себя в первую очередь представления о своем происхождении, важнейших событиях и деятелях собственного прошлого, о соотношении их с историей других общностей и всего человеческого общества»[71]. Но историческое сознание, по мнению исследователей, не ограничивается представлениями о прошлом, оно предполагает связь между прошлым, настоящим и будущим, поскольку подразумевает осмысление народом своего положения во времени, осознание связи настоящего с прошлым и будущим, осознание обществом, классом, социальной группой своей исторической идентичности, своего положения во времени, связи своего настоящего с прошлым и будущим[72].

      Тем самым, рассматривая и оценивая прошлое через призму настоящего, а настоящее как результат предыдущего развития, историческое сознание воспринимает будущее как проекцию реальных, совершенно конкретных процессов и тенденций, действующих в современности, на перспективной ступени развития общества. Прошлое и будущее не существуют сами по себе как полностью автономные пространства; они слиты в едином потоке времени, стянуты берегами истории, будучи объединены одним субъектом исторического действия – человеком[73].

      При этом важнейшим показателем социальной стабильности является устойчивость исторического сознания. Одним из критериев устойчивости исторического сознания выступает национальное самосознание, являющееся социально-конструкционной основой, на которой зиждется общественное сознание, структурным элементом социальной стабильности. В истории есть немало примеров того, что именно национальное самосознание русского народа, а также глубокая вера позволили ему выстоять в жестоких исторических событиях, одним из которых было татаро-монгольское нашествие, на борьбу с которым объединился весь русский народ, ранее раздираемый междоусобицами. Не случайно еще Аристотель отмечал, что «разноплеменность населения, пока она не сгладится, служит источником неурядиц»[74]. Но татаро-монгольское нашествие стало тем историческим событием, которое изменило русское самосознание. На Куликово поле вышли рязанцы, москвичи, владимирцы,

69

Барг М. А. Историческое сознание как проблема историографии / М. А. Барг // Вопросы истории. 1982. № 12. С. 49.

70

Барг М. А. Эпохи и идеи. Становление историзма. М., 1987. С. 24.

71

См.: Могильницкий Б. Г. Введение в методологию истории. М., 1989. С. 110.

72

См.: Барг М. А. Указ. соч.; Кон И. С. Проблемы истории в истории философии / И. С. Кон // Методологические и историографические вопросы исторической науки. Вып. 4. Томск, 1986; Самиев А. Х. Генезис и развитие исторического сознания // А. Х. Самиев. Душанбе: Дионис, 1988; Левада Ю. А. Историческое сознание и научный метод / Ю. А. Левада // Философские проблемы исторической науки. М.: Наука, 1969.

73

См.: Неклесса А. И. Трансмутация истории / А. И. Неклесса // Вопросы философии. 2001. № 3. С. 58.

74

Аристотель. Политика // Сочинения в 4-х тт. Т. 4 / Пер. с древнегреч.; общ. ред. А. И. Доватура. Мысль, 1963. С. 532.