Корунд и саламандра, или Дознание. Алла Гореликова

наследного принца?

      – Ну, я не очень-то ее ограничиваю. Ты и про нее кое-что слыхала, а?

      – Более чем, – презрительно чеканит принцесса.

      – Карел – мой сын, и Нина достаточно любит его, чтобы быть образцовой матерью. Мне этого довольно. Ты успокоилась, дочка?

      – Наверное…

      – Тогда ступай. И, пожалуй… да, пришли мне Юлию.

      – Сразу же, отец! – Марго убегает, подхватив пышную парадную юбку, и легкое эхо ее шагов быстро затухает.

      Король Анри Грозный опускает голову на стиснутые кулаки и тяжко вздыхает; тихий голос его полон боли:

      – Марго, Марго… воистину ты дочь матери своей, Маргота…

      3. Смиренный Анже, послушник монастыря Софии Предстоящей, что в Корварене

      Ночь опускается на мир. Умолкает дневной шум, а неспешные вечерние разговоры глушит камень стен. Тишина… когда-то я любил ее. Но с некоторых пор тишина давит на меня, как могильный камень. Истончается, исчезает мир вокруг, наваливается пустота небытия, и нет от нее спасения. Страшно…

      Но ведь мне есть куда укрыться от могильной ночной тишины, от исчезнувшего мира! Да, всякое может случиться в видении – но, пожалуй, не в том, где оставил я короля Анри Лютого.

      4. Благородная панночка Юлия, дозволенная подруга принцессы Марготы

      Здесь, в королевском кабинете, ночь тиха. Здесь можно забыть о гудящем в большой зале празднике. Забыть… разве можно забыть! Этот праздник – поражение Таргалы, поражение и позор, и платить за позор приходится лишь ему, королю! Платить собственной дочерью! И при этом рассыпаться в любезностях, блистать пышным гостеприимством, казаться вполне довольным и даже счастливым! Что ж, Марго всегда была умницей, она поняла. И ее просьбу, последнюю просьбу дочери, а не королевы Двенадцати Земель, он выполнит! Ее Юлия выйдет за Ожье, и пусть пан Готвянский только посмеет выказать недовольство!

      – Благородная панночка Юлия просит позволения говорить с королем. – Дежурный кавалер возник в дверях ненавязчивой тенью, готовый сию секунду исчезнуть и турнуть вон посетительницу.

      – Пусть войдет, я ждал ее.

      Тонкие руки, золотые локоны. Глубокий реверанс, глубокие серые глаза, вскинутые на короля с отчаянной надеждой.

      – Вы плакали, Юлия?

      – Мой король, я… – Юлия сжимает задрожавшие губы, на короткий миг прикрывает глаза. – У меня выдался печальный день, мой король.

      – Что же опечалило вас, любезная моя панночка?

      – Не гневайтесь только, мой король! Свадьба Марго совсем меня не радует.

      – Почему же?

      – Мой король…

      – Только не ври своему королю, девочка. Не надо уверений в преданности и громких слов о долге подданного. Чем эта свадьба мешает тебе?

      – Мне хорошо рядом с Марго, мой король. Мы ведь не только по протоколу подруги… а теперь она уедет, и никогда больше мы не увидимся.

      – И все?

      Долгий, прерывистый вздох больше похож на стон.

      – Еще с одним человеком придется мне проститься навсегда