Пологий склон. Фумико Энти

поглядывая на собеседниц, рассеянно вертел в пальцах тонкую серебряную курительную трубку, точно не знал, что с ней делать. В глубине души он испытывал глубочайшее отвращение к какому-то выскочке, богачу чинуше из глубинки. Откуда только берутся такие господа? Заставлять молодую женщину блуждать по сомнительным местам и выбирать наложницу для утех собственного мужа?! Дзэнко еще раз убедился в справедливости своей неприязни к провинциалам.

      Он сидел и смотрел на Томо. Что-то в этой женщине притягивало его. От нее исходила невероятная внутренняя сила. Он ощущал это всем своим существом, истерзанным сердцем, где еще теплилась вера в честь, порядочность, доброту.

      Дзэнко интуитивно понимал, что движет этой женщиной. Гордость? Возможно… Что угодно, но только не гордыня, не покорная слабость и не приспособленческая беспринципность. Это было нечто такое, что не поддавалось определению, но и не выходило за рамки традиционной шкалы ценностей. Презирать такую женщину или насмехаться над ней было просто невозможно.

      – Между прочим, даже если нам, женщинам, и понравится какая-нибудь девица, это еще не значит, что наша избранница придется по вкусу мужчине. Вы со мной согласны? – спросила Кин. Охотница поболтать, она с удовольствием приняла из рук Дзэнко очередную порцию сакэ и покосилась на Томо.

      – Ладно-ладно, будет вам! – запротестовал Дзэнко. – Какая разница, кто нравится или не нравится мне? Вот, например, современные школьницы: новомодные стрижки, короткие челки, всякие заграничные штучки, заморские зонтики. Что касается меня, то я просто не…

      – Успокойтесь, уважаемый, госпоже не нужна девушка, которая годилась бы в любовницы какому-нибудь иностранцу. Между прочим, я почти уверена: если бы вы как следует поискали среди малолетних гейш-учениц из вашего окружения, обязательно нашли бы красавиц, словно сошедших с гравюр мастеров укиё-э[12].

      – Увы, беда в том, что я всегда говорю то, что думаю, а молоденьким девушкам это не нравится, и они не хотят иметь со мной ничего общего!

      Не успел Дзэнко договорить, как на лестнице раздались шаги, послышались оживленные голоса, и в комнату вошли несколько юных хангёку[13] во главе с гейшей-наставницей.

      – Мы не опоздали? – спросила последняя у Дзэнко и, взяв у служанки сямисэн[14], принялась его настраивать.

      Посетители чайного домика ловко скрыли свои истинные намерения. Они поведали старшей гейше, что приезжая дама, жена высокопоставленного чиновника из провинции, желает ознакомиться с достопримечательностями Токио и мечтает увидеть знаменитый танец хангёку.

      Юные девушки в ярких нарядах, которые обычно одевают только на вечерние представления, походили на пестрый цветник. Задрожали струны сямисэна. Будущие гейши парами по очереди выходили на небольшой помост и выполняли танцевальные композиции. Несколько девушек старательно обслуживали гостей. Они, как пчелки, хлопотали вокруг стола, приносили и уносили

12

Укиё-э – «картины изменчивого мира» (яп.) направление в японском искусстве эпохи Токугава (XVIII–XIX вв.), посвященное изображению сценок городской жизни; одна из самых популярных тем портреты красавиц из «веселых кварталов». (Примеч. ред.)

13

Хангёку – недоучившаяся молоденькая гейша.

14

Сямисэн – японский трехструнный музыкальный инструмент с длинным безладовым грифом.