Игра лисиц. Секретные операции абвера в США и Великобритании. Ладислас Фараго

группу саботажа и диверсий; полковник Иоахим Рохледер, молчаливый и замкнутый глава третьего отдела, занимавшегося контрразведкой.

      Это была странная прогулка, вызывавшая в памяти тени прежних обитателей кабинетов, занятых ныне клерками и бухгалтерами, роющимися в своих бумагах, подобно персонажам романа Густава Фрейтага, печатающих, пишущих, курящих сигареты и пьющих кофе из бумажных стаканчиков.

      Я поднялся на высокий верхний этаж, где до февральского утра 1944 года находился кабинет шефа абвера Вильгельма Канариса. На этом месте, в центре главного коридора, были широко распахнутые высокие двери, излучавшие прохладу в это жаркое летнее утро.

      Там, где стоял большой письменный стол Канариса, его обтянутая кожей софа, на которой он отдыхал после обеда, сейчас стояли столы, за которыми шесть женщин в хлопчатобумажных халатах работали на компьютерах. Я остановился и осмотрел каждый квадратный дюйм этой святая святых секретной службы. Дамы смотрели на меня с некоторым удивлением.

      – Извините, пожалуйста, – сказал я, – но здесь раньше был кабинет адмирала Канариса, не так ли?

      Дамы переглянулись, а затем старшая из них спросила:

      – Извините, как его имя?

      – Канарис, – сказал я, – Адмирал Канарис.

      Пожилая дама в хлопчатобумажном платье задумалась, а затем сказала:

      – Я работаю здесь с 1958 года, но извините… я никогда не слышала это имя.

      Часть первая

      БЕЗМЯТЕЖНЫЕ ДНИ

      Глава 1

      СОГЛЯДАТАЙ У КОРМИЛА

      24 сентября 1934 года командующий эскадрой контр-адмирал Бастиан сел за свой письменный стол на борту старого линкора «Шлезин», чтобы написать характеристику на капитана флагманского корабля Вильгельма Франца Канариса. Как правило, адмиралы терпеть не могли оценивать подчиненных им офицеров, так как очень часто при этом выявлялось слишком много огрехов. Но в данном случае задача была не слишком неприятной.

      Канарис списывался со «Шлезина» на берег неизвестно на какую должность, и Бастиан теперь мог оказать последнюю услугу своему старому другу. Канарис был образцовым офицером, настоящим флотским товарищем, горячий патриотизм и широкий кругозор которого были необходимы новым военно-морским силам.

      Адмирал Бастиан быстро заполнял графы в печатном бланке записями о личных качествах и данными о прохождении службы:

      Внешность и поведение: среднего роста, располагающая внешность, отличная военная выправка, блестящие светские манеры.

      Иностранные языки: английский, французский, испанский, итальянский, португальский, русский[5].

      Финансовое положение: в хорошем состоянии.

      Затем Бастиан дал волю своим чувствам. В графе «Основное мнение» он с похвалой отозвался о безупречном характере Канариса и его достоинствах как морского офицера. «Капитан Канарис, – написал он, – командовал экипажем жестко и профессионально. Он поддерживал строгую дисциплину и хороший дух на корабле,

5

Бастиан преувеличил лингвистические способности своего друга. На самом деле Канарис свободно владел лишь испанским. Хотя его английский был весьма приличным, в других языках у него были лишь незначительные навыки.