Инь и Ян. Борис Акунин

Когда уедем, не раньше. Кто клятву давал? Я только на этом условии с вами и поехал…

      Казимир Иосифович: Изверг, отцеубийца! Один глоточек коньячку! Ведь гибель последней надежды!

      Станислав Иосифович: Помолчи, Казимир! Читайте!

      Слюньков (читает): «Сего тридцатого августа 1882 года, находясь в здравом уме и трезвой памяти, я, Сигизмунд Иосифович Борецкий, в присутствии нотариуса Степана Степановича Слюнькова…» (кланяется и вскрикивает, хвата ясь за поясницу). Проклятая поясница! «…Слюнькова объявляю мою последнюю волю касательно принадлежащего мне…»

      Лидия Анатольевна: Ах нет! Не нужно все. Только самый конец.

      Станислав Иосифович: Да, последнее предложение.

      Слюньков: Извольте. Вот: «…Все вышеперечисленное движимое и недвижимое имущество, равно как и вклады в „Русско-Азиатском банке“ и банке „Кредит Лионнэз“, завещаю моей племяннице Инге Станиславовне Борецкой…»

      Инга (пронзительно): Я же его просила!

      Лидия Анатольевна: Господи! Да святится имя Твое!

      Станислав Иосифович: Зачем девочке, почти ребенку, такое состояние? Душенька, ты и распорядиться им не сможешь.

      Инга: Ничего, папенька, мне уже 21 год, я совершеннолетняя. А что там дальше?

      Казимир Иосифович: Да-да, самый-то конец. Может, я недопонял? Ян, слушай!

      Слюньков (читает дальше): «…моему племяннику Яну Казимировичу Борецкому завещаю свой бумажный веер, который передаю на ответственное хранение в нотариальную контору „Слюньков и Слюньков“. Далее только число и подпись.

      Диксон: It's incredible! Absolutely incredible! Я лечил этот человек три месяца! Хоть бы мелочь завещал! Out of common decency!

      Казимир Иосифович: Если б вы, доктор, его вылечили – тогда другое дело, а так за что вам? Он и мне-то, брату любимому, согбенному под ударами судьбы, ни шиша не пожаловал… Над племянником, несчастным юношей, жестоко поглумился. Бумажный веер, каково? Ян, сынок, принеси фляжечку… Плохо мне…

      Ян: Да ну вас к черту, старый вы пьяница! Что я здесь время теряю! (Хочет уйти.)

      Инга: Постой! Не уходи! Про веер это не просто так! Здесь какая-то тайна!

      Ян: Не тайна, а насмешка! Будь прокляты толстосумы, издевающиеся над людьми.

      Казимир Иосифович: Но как же… Это несправедливо! Я нищ, кругом в долгах! А Стасик и без того богат!

      Станислав Иосифович: Не богат, а состоятелен. Это наша Инга теперь миллионщица. (С чувством, обращаясь к висящему на стене портрету). Сигизмунд, я всю жизнь завидовал тебе. Твоей хватке, твоей неукротимой энергии. Прости меня! Да будет земля тебе пухом!

      Казимир Иосифович: Каким еще пухом! Я только давеча, на прошлой неделе, занял пять тысяч… Надеялся выплатить из наследства!

      Станислав Иосифович: Что ж, мне жаль твоего кредитора. Глупый человек, нашел, кому одалживать.

      Казимир Иосифович внезапно разражается истерическим хохотом и никак не может остановиться.

      Казимир Иосифович: Ой… Ой, Стаська… Тут ты прав… Прав, как никогда!

      Станислав