Гениальность и помешательство. Чезаре Ломброзо

большие таблицы.

      С другой стороны, я вполне согласен с тем, что хронологическое совпадение многих явлений обусловливается случайными обстоятельствами, по-видимому не имеющими ничего общего с нашим психическим состоянием. Так, например, натуралистам всего удобнее производить свои опыты и наблюдения в теплые месяцы. Поэтому обилие открытий, делаемых весной и осенью, является в значительной степени следствием большей равномерности в распределении дней и ночей, большей ясности погоды и отсутствия как изнурительного зноя, так и сильного холода.

      Точно так же нельзя не убедиться, что все эти обстоятельства не оказывают безусловного влияния на творческую деятельность. Это видно, например, из того, что хотя у анатомов никогда не бывает недостатка в трупах и работать над ними особенно удобно в зимние холода, тем не менее открытия в этой области делаются преимущественно в теплое время года. Наоборот – длинные, ясные зимние ночи (во время которых всего менее сказывается влияние рефракции) и теплые летние ночи должны бы особенно благоприятствовать астрономическим наблюдениям, а между тем максимум их бывает весной и осенью.

      Наконец, кому неизвестно, что благодаря статистическим исследованиям значение случайных обстоятельств оказывается ничтожным даже в таких явлениях, как смерть, самоубийство и рождение? Замечаемую в них правильность можно объяснить только влиянием одной общей причины, которая заключается не в чем ином, как в метеорологических факторах.

      Далее я позволил себе соединить в одну группу художественные произведения и естественно-научные открытия на том основании, что для тех и других одинаково необходим тот момент психического возбуждения и усиленной чувствительности, который сближает между собой самые отдаленные или разнородные факты и придает им жизнь, вообще, тот оплодотворяющий момент, справедливо называемый творческим, когда натуралист и поэт стоят гораздо ближе один к другому, чем это могло бы показаться с первого взгляда. И в самом деле, какая смелая, богатая фантазия, какое творческое воображение проявляются в опытах Спалланцани, в первых работах Гершеля или в двух великих открытиях Скиапарелли и Леверье, сделанных сначала на основании гипотез и впоследствии с помощью вычислений и новых наблюдений, превратившихся в аксиомы! Литтров, говоря об открытии Весты, замечает, что оно было сделано не вследствие одной случайности или исключительно только гениального ума, но благодаря гению, которому благоприятствовал случай. Открытую Пиацци звезду гораздо раньше его видел Зах (Zacch), но он не обратил на нее внимания, потому ли, что был менее гениален, чем Пиацци, или потому, что в эту минуту не обладал такой прозорливостью, как он. Для открытия солнечных пятен не требовалось, по словам Секки, ничего, кроме времени, терпения и удачи, но, чтобы создать верную теорию этого явления, необходим был истинный гений. «Сколько ученых-физиков, переезжая через реку, наблюдали колебание вымпела на барке, однако же вывести из этого законы аберрации удалось одному только Брэдли!» – говорит Араго. А сколько людей, прибавлю я, видели типичные фигуры