Вторжение. Дин Кунц

она видела, как он улыбался во сне. А однажды, не просыпаясь, он громко рассмеялся.

      Но, как и со всем остальным, увиденным ею в эту ночь со вторника на среду, прошлое не могло служить надежным гидом по настоящему. Сон Нейла, несомненно, отличался от тех, что он видел за те семь лет, в течение которых Молли делила с ним постель. Учащенное дыхание и крики предполагали, что он лихорадочно продирался сквозь заросли сна, а ужас, который преследовал его, неумолимо сокращал разделявшее их расстояние.

      Молли включила лампу на прикроватном столике. Вспышка света ее мужа не разбудила.

      Пот превратил его каштановые волосы в черные. Перекошенное от напряжения лицо блестело.

      Положив мясницкий тесак на прикроватный столик, Молли позвала: «Нейл».

      Имя, произнесенное тихим голосом, его не разбудило.

      Он отреагировал так, будто услышал раздавшийся чуть ли не над ухом грубый голос Смерти. Замотал головой, мышцы шеи напряглись, пальцы начали сгребать простыню, дыхание еще более участилось, с губ вот-вот мог сорваться очередной крик.

      Молли положила руку ему на плечо.

      – Сладенький, тебе все это снится.

      Со сдавленным криком он сел, схватил ее руку, сбросил с плеча, словно решил, что к нему подступил убийца.

      Даже проснувшись, он, похоже, видел врага, который преследовал его во сне. В широко раскрытых глазах стоял страх, лицо оставалось перекошенным.

      Молли поморщилась от боли.

      – Эй, отпусти меня, это я.

      Нейл моргнул, по его телу пробежала дрожь, он отпустил руку Молли.

      Она отступила на шаг, потирая запястье.

      – Ты в порядке?

      Отбросив одеяло, Нейл перекинул ноги через край кровати.

      Спал он только в пижамных штанах. При не таком уж большом росте, пять футов и десять дюймов, его отличали мощные плечи и мускулистые руки.

      Молли нравилось прикасаться к его рукам, плечам, груди. Крепким, надежным.

      И действительно, фигура Нейла соответствовала его характеру. Молли всегда могла на него положиться.

      Иногда она прикасалась к нему просто так, невзначай, но страсть вспыхивала, как молния.

      Он всегда был уверенным, но спокойным любовником, не привыкшим торопить события, даже застенчивым. Более агрессивная из них двоих, Молли обычно укладывала его в постель, а не наоборот.

      После семи лет собственная смелость по-прежнему удивляла и радовала ее. С другими мужчинами она себя так не вела.

      Даже при этом вызывавшем нервную дрожь свете, под барабанящий по крыше светящийся дождь, с воспоминаниями о странном поведении койотов, Молли, увидев мужа, почувствовала прилив сексуального желания. Эти растрепанные волосы. Это симпатичное, пусть и небритое лицо. Этот рот, нежный, будто у мальчика.

      Он вытер лицо руками, очищая его от паутины сна. Когда посмотрел на жену, глаза Нейла, как ей показалось, потемнели больше обычного. В их синеве плавали густые тени, словно воспоминания о кошмарном сне, который никак не хотел отпустить его.

      – Ты в порядке? – повторила Молли.

      – Нет, –