Вторжение. Дин Кунц

исказили ответ, пришедший с Гавайских островов.

      – Поли? Мы тебя не расслышали. Помехи на линии. От кого вы собираетесь защищаться?

      Из динамика вновь раздался голос Пола, но очень далекий, словно говорил он со дна глубокого колодца.

      – Здесь живут простые люди, Нейл. Воображение у них богатое, или они видят то, что хотят увидеть, чего в действительности и нет. Лично я не видел ни одного.

      – Кого ты не видел?

      Вновь помехи.

      – Поли?

      Среди исковерканных помехами слов одно вроде бы прозвучало как «дьяволы».

      – Поли, если связь оборвется, мы сразу же перезвоним тебе. А если не дозвонимся, постарайся перезвонить нам. Ты слышишь меня, Поли?

      На экране телевизора, в далеком городе (в левом верхнем углу появилась заставка: «Берлин, Германия») множество ног беззвучно бежало по мостовой, от которой поднимался пар, мимо выбитой из рук оператора видеокамеры.

      Внезапно с далекого Мауи донесся голос Пола Слоуна, чистый и ясный, словно его обладатель находился в примыкающей к маленькой гостиной кухне: «…глава двенадцать, стих двенадцать. Ты помнишь его, Нейл?»

      – Извини, Поли, не расслышал, какая книга, – отозвался Нейл. – Повтори еще раз.

      В Берлине (мокрый объектив давал мутное изображение) мириады светящихся капель падали в лужи и разлетались мелкими брызгами.

      Предчувствие чего-то ужасного не позволяло Молли оторвать глаз от экрана телевизора.

      Улица опустела, толпа убежала, но она полагала, что сопровождающий картинку комментарий содержит в себе что-то важное. Иначе телекомпания оборвала бы трансляцию из Берлина, как только видеокамера упала на землю и оператор более не смог ее поднять.

      Пульт дистанционного управления она по-прежнему держала в руке, но не нажимала кнопку «MUTE» из опасения пропустить слова Пола.

      Его голос вновь пропал, но, когда Нейл уже собирался положить трубку, вернулся на короткие мгновения: «…в сильной ярости, зная, что не много ему остается времени»[12].

      Связь окончательно оборвалась, маленькую гостиную заполнил треск акустических помех.

      – Поли? Поли, ты меня слышишь? – Нейл нажимал и нажимал на рычаг, пытаясь добиться непрерывного гудка.

      На экране молчащего телевизора, перед объективом видеокамеры, на мостовую швырнули человеческую голову, возможно, несчастного оператора, с лицом, разрубленным от подбородка до лба. Один мертвый, выпученный от ужаса глаз таращился из Берлина на Калифорнию.

      Глава 8

      До этого момента Молли не испытывала потребности брать с собой в туалет заряженный пистолет.

      Она положила его на желтые керамические плитки у раковины, стволом к зеркалу. Наличие оружия не успокаивало ее, наоборот, вызывало внутреннюю дрожь.

      В критический момент, когда рассуждать времени нет, а ты чувствуешь, что право-то на твоей стороне, Молли без малейшего колебания могла нажать на спусковой крючок. В прошлом однажды она это уже сделала.

      Тем не менее ее мутило от мысли о том, что ей придется кого-то убить. Она полагала себя создателем,

12

Откровение Иоанна Богослова, 12:12.