Очарованный кровью. Дин Кунц

неподвижно, выжидая.

      По своему собственному горькому опыту она знала, что беда всегда приходила после того, как раздавались крики – не важно, какой страстью они были исторгнуты из человеческого горла. Но бывало в ее жизни и так, что крупные неприятности подкрадывались совершенно незаметно, после обманчивой тишины и нарочитого спокойствия.

      Ей было нелегко примиряться с мыслью, что в доме Пола и Сары Темплтон, которые, казалось, были столь же внимательны и добры к друг другу, как и к своей собственной дочери, может существовать такая отвратительная вещь, как домашнее насилие. Вместе с тем она понимала, что реальность довольно часто отличалась от того, что лежало на поверхности, в худшую сторону и что человеческая способность вводить в заблуждение себе подобных во много раз превосходила таланты хамелеонов, пересмешников и богомолов, прячущих свою свирепость и склонность к братоубийству под маской безмятежной отрешенности и ханжеского смирения.

      Тишина, последовавшая за криками и звуком падения, опустилась на дом, словно первый снегопад. Глубокая, неестественная, она, должно быть, была сродни тишине, в которой живут глухие. Все замерло, как тигр перед прыжком, как свернувшаяся перед смертельным броском змея.

      Там, в другой части дома, стоял кто-то такой же напряженно неподвижный, как и она, стоял и прислушивался. Кто-то бесконечно опасный. Кот ощущала присутствие этого невидимого хищника буквально физически: в воздухе как будто появилась гнетущая тяжесть, какая бывает перед сильной грозой.

      С одной стороны, шесть лет занятий психологией заставляли ее усомниться в своей первой реакции, то есть в том, что эти ночные звуки непременно таят в себе опасность. В конце концов, все это могло оказаться не имеющим никакого значения. Любой мало-мальски подкованный психоаналитик без труда отыскал бы в своем багаже десятка два подходящих ярлыков, которые можно было бы навесить на человека, который, живя в постоянном ожидании нападения, из всех возможных объяснений выбирает в первую голову самые страшные.

      Но Котай привыкла доверять своей интуиции, закаленной и отточенной многими годами нелегкой жизни.

      По опыту зная, что движение – залог безопасности, Кот бесшумно шагнула прочь от кресла и от окна по направлению к двери, ведущей в коридор. Несмотря на довольно яркий свет луны, глаза ее вполне успели приспособиться к темноте за те два часа, что она просидела без света в комнате для гостей, так что теперь она чувствовала себя настольно уверенно, что могла двигаться быстро и без страха наткнуться на какой-то из предметов обстановки.

      Кот была как раз на середине комнаты, когда до слуха ее донеслись шаги в коридоре второго этажа. Шаги приближались, и она сразу подумала, что эта тяжелая торопливая походка никоим образом не вяжется с этим домом.

      Не задумываясь больше ни о чем, что было бы «правильным» с точки зрения ее психологического образования, Котай полностью доверилась своей интуиции и решила положиться