Агент КФ. Кир Булычев

вдруг улыбнулась, на мгновение коснулась его щеки ресницами. Она была так легка и бесплотна, что ее боязно было любить, но всегда хотелось опекать.

      Месяца через два Андрей снова завел разговор с ней. Может, он пойдет к ее отцу?

      – Если он догадается, тебе никогда меня не увезти, – сказала ПетриА твердо. – Меня спрячут в нашу крепость, в горах. Там тебе меня не отыскать, даже если на подмогу тебе прилетят все корабли Галактики. Все твои друзья.

      – У меня не осталось друзей, – сказал Андрей.

      – А тот капитан, который прилетал сюда на «Осаке»? Он был у тебя. Вы долго говорили. Я спросила его: ты хороший человек? Он сказал, что ты очень хороший человек. Значит, он твой друг?

      – Нет, просто мы с ним когда-то летали. Сослуживцы. Космофлот велик.

      – Я знаю. У нас есть все справочники.

      – Мне нелегко, милая.

      – Я тоже хочу жить с тобой. И хочу, чтобы у нас были дети. Только я умею ждать.

      Этот разговор был совсем недавно. И после него Андрей решил просить о переводе на другую планету или в Центр. Он понимал, что его заявление кого-то удивит. Но его удовлетворят. Если будет место. Но послать это заявление означало еще раз признать свое поражение, еще раз не выполнить своего долга. А Андрея Брюса растили и воспитывали как человека долга.

* * *

      Оставив ПетриА в единственном небольшом зале космопорта и отправив ВосеньУ на склад узнать, освободили ли место для грузов, Андрей Брюс поднялся на вышку, к диспетчерам.

      В стеклянном колпаке диспетчерской было жарко. В открытое окно проникала рыжая пыль.

      Оба диспетчера поднялись, здороваясь. Андрей поклонился им. Они были знакомы. Старший диспетчер год назад вернулся с Крионы, где стажировался.

      Младший, загорелый, в клановой каске Восточных гор, похожей на шляпу мухомора, взял со стола листок бумаги.

      – Корабль второго класса, серии Гр-1, «Шквар», порт приписки Земля, находится на планетарной орбите. Связь устойчивая. Посадка в пределах сорока минут.

      «Шквал», – мысленно поправил диспетчера Андрей. В здешнем языке нет буквы «л» и шипящие звучат твердо. Вслух поправлять было нетактично. Тем более горца.

      – Кто капитан? – спросил он.

      – Якубаускас, – сказал старший диспетчер, включая экран. – Он ждет связи.

      Длинные пальцы диспетчера пронеслись над пультом, на овальном экране возникло рубленое лицо Витаса.

      – Андрей, – сказал Витас, – я рад тебя видеть.

      – Здравствуй, – сказал Андрей. – Как полет?

      – Лучшая игрушка за последнее столетие. Мне сказали, что ты здесь, и я ждал встречи.

      – Через час увидимся.

      Андрей Брюс спустился вниз. В зале ПетриА не было. Зал показался пустым, хотя в нем сновали люди: прилет корабля всегда событие, привлекающее любопытных. Прилет корабля собирает больше зрителей, чем птичьи бои.

      Некоторые узнавали агента Космофлота. Он раскланивался с ними.

      Хорошо, что прилетел именно Якубаускас. Хоть он все знает, он не будет задавать вопросов и бередить раны.

      – Скажите мне, – обратился к Андрею