Единственный, грешный. Елена Помазуева

головой в сомнении, потом вздохнула – попытка не пытка – и набрала нужную последовательность. Корабль ожил. Я каждой клеточкой почувствовала, как по его проводам и системам растекалась энергия. Двигатели не работали, но в самой середине, в огромном резервуаре, надежно защищенном от любых воздействий, накопитель с готовность включился в рабочий процесс. Я улыбнулась, как хорошему знакомому, и задала требуемые команды. Подключение гравитации все же было рискованным, корпус серьезно пострадал, а искусственная нагрузка может закончить разрушения, потому начала с обеспечения воздуха на корабле. Автоматика включилась сама, блокируя разгерметизированные отсеки и перекрывая утечки. А вот оборванные провода начали искрить вновь.

      – Генерал, гравитация нам точно необходима? – с беспокойством повернулась к кирсу.

      Ди Грамс внимательно осматривал капитанский мостик, оценивая разрушения, после чего распорядился:

      – Минимальная, чтобы мы могли ориентироваться.

      – Слушаюсь, – привычно отозвалась я и задала требуемую нагрузку.

      Эти функции включались автоматически, они могли быть задействованы без компьютерного интеллекта корабля. Так специально задумывалось инженерами, чтобы даже при отсутствии искусственного «мозга» можно было оживить корабль.

      На экране вспыхнуло сообщение: «Система жизнеобеспечения включена», я машинально перевела на язык кирсов и первая потянулась к шлему. Расстегнула застежки и сняла с головы защиту, вдохнув полной грудью. Воздух пах гарью: свежей, застарелой, откуда-то тянуло противным запахом опаленных проводов и пластика. Моему примеру последовали остальные.

      – Что за вонь, – недовольно протянул кто-то из толстяков.

      – Такой запах у войны, – прохрипел кирс жестким тоном.

      – Да вы романтик, генерал, – усмехнулся Хармс.

      – Если вам повезет, то еще сможете почувствовать запах разлагающихся тел. Пока корабль был обесточен, процесс разрушения живой материи остановился, теперь же вентиляция нагоняет кислород, и скоро здесь нечем будет дышать, – резко оборвал ди Грамс словоохотливого зуава.

      Толстяк поджал губы и безотчетно начал принюхиваться. От слов кирса, напомнившего о погибших, стало не по себе. Сколько их здесь, не успевших уйти с корабля, не эвакуированных, принявших смерть на боевом посту? Мы знали, когда отправлялись на войну, о возможной гибели, но одно дело предполагать и совсем другое – смотреть на тела погибших соотечественников, при этом осознавать, что битву, как и войну, мы проиграли.

      – Можете осматривать корабль, – прервал мрачное молчание ди Грамс. – С чего начнете?

      – В первую очередь нас интересуют технические отсеки, а затем оружейные склады, – в этот раз мессир Харис обошелся без своей улыбочки.

      – Хорошо, – согласился с ним кирс и первым направился в нужном направлении.

      Я посмотрела в спину удаляющегося мужчины и невольно задалась вопросом: генерал с легкостью ориентируется на флагмане, откуда