Ночь Томаса. Дин Кунц

Перед ним – зона высокого давления. Для нее характерен полный штиль, и она сглаживает волны.

      – Вы – метеоролог?

      Она улыбнулась, мило и естественно.

      – Я – девушка, которая слишком много думает.

      – Меня зовут Одд Томас.

      – Да.

      Я уже приготовился объяснить, как и почему получил такое имя, без этого не обходилось ни одно знакомство, но, к моему удивлению и разочарованию, не услышал от нее привычных вопросов.

      – Вы знали мое имя? – спросил я.

      – Как и ты – мое.

      – Но я не знаю.

      – Я – Аннамария. В одно слово. Ты бы вспомнил. И давай на «ты».

      – Мы говорили раньше, – я пребывал в полном замешательстве, – но, я уверен, не представлялись друг другу.

      Она лишь улыбнулась и покачала головой.

      Белая блестка пролетела по давящему небу: чайка летела на сушу, чувствуя приближение вечера.

      Аннамария оттянула рукава свитера, открыв грациозные кисти. В правой держала полупрозрачный зеленый камень размером с большую виноградину.

      – Это драгоценный камень? – спросил я.

      – Морское стекло. Осколок бутылки, который мотало по миру туда-сюда, пока вода не обточила все острое. Я нашла его на берегу, – она покрутила его в тонких пальцах. – Как думаешь, что он означает?

      – Он должен что-то означать?

      – Прибой так выглаживал песок, что он напоминал кожу младенца, и стекло открылось, как зеленый глаз.

      Крики птиц разорвали тишину, и я поднял голову, чтобы посмотреть, что разволновало летящих к берегу чаек.

      Их крики сообщили, что мы уже не одни. На пирсе за нашей спиной слышались приближающиеся шаги.

      Трое мужчин лет под тридцать подошли к северному краю наблюдательной площадки. Посмотрели на берег, в сторону далекого порта и стоящих у пристани яхт.

      Двое, в штанах цвета хаки и стеганых куртках, показались мне братьями. Рыжие волосы, веснушки. Оттопыренные уши, прямо-таки ручки пивных кружек.

      Рыжеголовые посмотрели на нас. Лица такие каменные, взгляды такие холодные, что я мог бы принять их за злых призраков, если б не слышал шаги.

      Один из них одарил Аннамарию короткой улыбкой, на мгновение открыв темные, неровные зубы наркомана, крепко подсевшего на метамфетамин[4]. От веснушчатой парочки мне уже стало не по себе, но больше всего меня встревожил третий мужчина. Ростом в шесть футов и четыре дюйма, он как минимум на полфута возвышался над своими спутниками, а такую мышечную массу мог нарастить только инъекциями стероидов.

      Несмотря на предвечернюю прохладу, гигант пришел на пирс в кедах на босу ногу, белых шортах и желто-синей гавайской рубашке.

      Братья что-то ему сказали, и гигант посмотрел на нас. Среди первых кроманьонцев он, наверное, считался бы красавчиком, а глаза его казались такими же желтыми, как маленький островок бородки под нижней губой.

      Мы не заслуживали столь пристального взгляда. Ни Аннамария, обыкновенная беременная женщина, ни я, повар блюд быстрого приготовления, сумевший

4

Метамфетамин – сильный синтетический наркотик. В «уличных» разговорах часто употребляется сокращенное название «мет».