Островитяне. Евгений Замятин

он находил положительно что-то невоспитанное…

      Это было подмечено очень тонко: именно – невоспитанное. Викарий потирал руки:

      – Совершенно с вами согласен, дорогая леди Кембл: именно – невоспитанное!

      Да, это очевидно: им суждено стать друзьями… Викарий всматривался в ее лицо: нет, ничего особенного как будто. Просто показалось.

      – Я очень, очень рада, что миссис Дьюли так дружна с моим сыном. Не правда ли, так приятно смотреть на них? – леди Кембл улыбалась.

      И тотчас же викарий понял, что это были – губы. Бледно-розовые, тончайшие и необычайно длинные, как черви, – они извивались, шевелили вниз и вверх хвостиками…

      Миссис Дьюли оживленно о чем-то говорила и близко наклонила к Кемблу лицо: она была без пенсне.

      – Пенсне еще не готово, знаете ли… – растерянно пробормотал викарий – черви ползли прямо на него – пятился – придумывал, что бы такое сказать. – Да… Вам мистер Кембл говорил: он получил предложение поступить к адвокату О’Келли. Конечно, не бог знает что, но на первое время…

      – О, нужда, конечно, заставляет согласиться, а так… О’Келли! Ведь я прожила здесь уже год… – леди Кембл улыбалась, черви вытягивались, в извивах нацеливались на добычу.

      Викарий был уже спокоен. Он вновь был автором «Завета Спасения» и благосклонно показывал золотые коронки:

      – …Единственная надежда – на благотворное влияние среды. Я не хочу приписать это себе, но вы знаете – прихожане Сент-Инох стоят на исключительной высоте, и я надеюсь, что мало-помалу даже О’Келли…

      – О’Келли? Да, не правда ли, ужасно? – заволновались голубые и розовые дамы, и быстрее закивала футбольно-круглая голова. Футбольная голова принадлежала мистеру Мак-Интошу, а мистер Мак-Интош, как известно, знал все.

      – О’Келли? Ну как же: за кулисами в «Эмпайре»… Ремингтонистки? Ну как же! Четыре ремингтонистки… – Мистер Мак-Интош, как мяч, мелькая из угла в угол – в смокинге и сине-желто-красной шотландской юбочке, – мелькал голыми коленками. Мистер Мак-Интош занимал пост секретаря Корпорации Почетных Звонарей прихода Сент-Инох и, следовательно, был специалист по вопросам морали…

      – Вы знаете, я бы таких, как этот О’Келли… – воодушевился Мак-Интош. Но, к сожалению, приговор его остался неопубликованным: обвиняемый явился лично, а приговоры суда по вопросам морали объясняются заочно.

      – А мы только что о вас говорили, – викарий показал адвокату два золотых зуба.

      – Вероятно, изрядно успели подъюлить? – засмеялся О’Келли: он ввел в употребление глагол дъюлить и глаголом всякий раз огорчал викария.

      – Если бы вы не опоздали, дорогой О’Келли, вы убедились бы лично. Но ведь вы по части аккуратности безнадежны…

      – Я аккуратно опаздываю: это уже – аккуратность, – тряхнул рыжими вихрами О’Келли. Как всегда, он был растрепан, пиджак в каком-то пуху, одна пуговица совершенно неподходяще расстегнута. Голубые и розовые подталкивали друг друга, черви леди Кембл шевелились