В поисках грустного бэби. Василий П. Аксенов

мир полярных вод…

      Певец приехал Глеб Романов,

      Лауреат и патриот.

      Седьмая рота Экипажа

      В награду за большой успех,

      Черна, как угольная сажа,

      Парадом прется в зал потех.

      Эх, зарубежной песни ноты!

      Певец поет, как патефон,

      Про то, что бэби без работы

      Паучьим долларом пленен.

      Седьмая рота Экипажа,

      К седьмому небу воспаря,

      Забыв казарменную лажу,

      Сосет водяру втихаря.

      Сей культпоход за доблесть плата,

      За службу верную, без дум,

      За усмирение штрафбата

      Крутыми пулями «дум-дум».

      …

      Здесь к покаянию с амвона

      Весь мир священник призывал,

      Но гвардии матрос Семенов

      Про это дело не слыхал.

      Глава четвертая

      В июне 1981-го мы снова собрались в путь, и снова через всю страну, своим ходом – из Лос-Анджелеса в столицу нации. Срок моей резиденции в Южнокалифорнийском университете истек, а тут как раз Институт Кеннана при международном центре Вудро Вильсона пригласил на годичный феллоушип [Fellowship – научная работа, в ходе выполнения которой исследователю выплачивается стипендия.].

      Честно говоря, мы уже устали от скитаний. Хотелось осесть, можно было найти какой-нибудь заработок и в Калифорнии, однако мы почему-то даже и представить себе не могли, что останемся насовсем в этом блистательном городе, где «Ягуары» и «Роллс-Ройсы» столь же заурядное явление, сколь мотоциклы в Москве или сколь норковые шубы в Нью-Йорке, последние в свою очередь столь же в ходу, сколь кроликовые «под ондатру» шапки в Новосибирске, которые там так же привычны для глаз, как, скажем, велосипеды в Пекине, встречающиеся в этом городе, конечно же, не реже, чем «Ягуары» и «Роллс-Ройсы» в Лос-Анджелесе; благодарю за внимание к этой замысловатой фразе.

      Помимо глубинных эмоций вроде упомянутой уже «городской ностальгии», было нечто и более поверхностное, что отвлекало нас на Восток. Странным образом в этом городе (Лос-Анджелесе), где аккумулировано немало творческого потенциала, возникло ощущение отрыва от культуры, да и вообще от современной жизни. В 1975 году, когда я попал сюда впервые и ненадолго, я был увлечен мифологией Южной Калифорнии и не успел заметить ее реальности. После нескольких месяцев быта я стал ловить себя на том, что всячески стараюсь избежать прискорбной мысли – «живем в глубинке».

      Даже кинообщество не убедило нас в обратном. Случайно попав раза два-три на голливудские парти [Party – вечеринка. ], мы были удивлены какой-то странной томительной деловитостью собравшегося артистического народа, которому вроде бы полагалось быть легким, раскованным, заводным. Где же весь этот голливудский карнавал? Даже эрос как будто был отчужден от этих сборищ. В глазах читался один лишь немой вопрос – бюджет.

      В таких случаях, впрочем, всегда стараешься себя убедить, что ты не на ту парти попал, не на основную, что основные дела где-то идут своей дорогой. Я уже говорил о том, как трудно в Америке сшить подушку из обобщений. Не сошьешь себе подушки и из Лос-Анджелеса.

      Так