ДК. Борис Бужор

я не переношу всей душой.

      – Ты актер? – интересуюсь я.

      – Актер. А ты что, спектакли со мной не видел?

      – Да вроде нет.

      Звон разбитых тарелок, склонившаяся над столом девушка всей своей полнотой подпирает стол, ее руки шарят по столу в поисках вибрирующего сотового.

      – Вот, Олеська, как обычно.

      – А что с ней?

      – А ты как думаешь? – Серега снова наполняет рюмки. – Перепила. Что непонятного? Наша завтруппой.

      – Ладно. – Снова стук рюмок, Серега выпивает не морщась. – Тебе все это нравится?

      – Нет. Я тут из-за жены, она попросила.

      – А кто твоя жена?

      – Ленка…

      – Ммм.

      – Елена Иосифовна.

      – Фейгус?

      – Да.

      – Бездарный режиссер, хорошо, что я в другом театре.

      – Эй, потише вообще-то.

      – Понял-понял. – Серега снова потянулся к бутылке.

      – Ваш-то тоже не лучше, уже который год ни одного кассового спектакля сделать не может.

      – Алло, – раздается крик в телефон. Олеська… Все-таки дотянулась… – Не кричи на меня, сказала же, вечером приеду.

      – А она еще меня жизни учит, тоже мне, учительница, – умышленно кричит он в сторону бормочущей в телефон завтруппой. – Со своей разберись. А то все мне советует пить меньше…

      – Я сказала же, – Олеську заедает. – Вечером.

      – Эх, – заводится Серега, наскоро выпитая водка его значительно поднакрыла. – Я не так представлял театр, учился, там…

      – Где?

      – Не важно, в другом городе, далеко… Сюда позвали, приехал, роли дали главные, молодым, перспективным и талантливым обозвали. Толку? Перебрался я в ваш город, а тут… Вот. – Серега размашисто указывает в сторону вернувшегося с улицы веселья.

      Начинаются танцы и объятия; водка вливается в актеров легко и просто. Высокосветское начальство потягивает вино и шампанское, ведет разговоры о грядущих перспективах.

      – Сплошной пир. Словно все только в театр и пошли лишь для того, чтобы потом на пьянку продефилировать, друг перед другом мудями потрясти – кто звонче, помериться… Думаешь, они от творческих мук страдают? А ни хрена, от похмелья по утрам они страдают. Так и живем, провинциальная богема, мать их, вечный антракт, действа, боюсь, не дождаться.

      – Хорошо сказано, – замечаю я. – Возьму фразу на заметку.

      – А, ты же писатель, драматург, точно.

      – А ты что, нашу «Дуэль» не глядел, ну, что по Чехову. Или «Квадратуру круга»?

      – Смотрел, конечно.

      – Ну. – Серега разводит ладони в сторону, по-солдатски вытягивается.

      – Постой-постой, это ты, что ли, Батюшку играл?

      – А кто же? – не без гордости заявляет актер.

      – И ты Абрама играл?

      – Я.

      – Не, ну, не узнал, извини… Слишком ты отличаешься в жизни от тех героев, что на сцене.

      Теперь все сошлось – я пью, по моим же собственным словам, как я кому-то сказал, с лучшим актером города. Все спектакли с ним видел, правда, фамилию не запомнил… Вот, теперь знаю. Да, перевоплощается он, что надо, в жизни другой человек.

      – И