Военное искусство Александра Великого. Джон Фуллер

лежат в его проперсидской политике. В 327 г. до н. э. в Бактрах, чтобы укрепить свою политику, он решил ввести практику проскинезы. Это был старинный восточный обычай, выражавший чувство глубокого почтения, которое нижестоящий испытывал к господину, ничего общего не имевший с поклонением божеству. Однако греки и македонцы именно так его и воспринимали и поэтому рассматривали его как унижение достоинства и как рабский обычай[59]. Кажется, Александр ожидал, что Каллисфен поддержит его в этом начинании, поскольку он всегда льстил Александру, заявляя, что тот является сыном Зевса, а описывая приход армии Александра к морскому побережью у подножия горы Климакс в Ликии, дошел до того, что утверждал, будто волны простирались пред ним ниц, как если бы он был богом. Но когда на пиру был введен ритуал проскинезы, Каллисфен этому воспротивился, очевидно чтобы сохранить лицо перед македонянами. Он заметил Александру, что «следует различать почтение, оказываемое ему греками и македонянами, и почтение его персидских подданных» (Арриан. IV). Это вызвало такой гнев Александра, что он отказал Каллисфену в обычном поцелуе, на что Каллисфен ответил: «Что ж, я удалюсь, обеднев на один поцелуй!» (Плутарх. Александр. Арриан. IV)

      Xотя Александр был очень огорчен, он понял, что Каллисфен высказал мнение войска, и, согласно Арриану, «он позволил македонцам не выполнять этой церемонии», а затем, после долгого молчания, он «позволил самым знатным персам простираться перед ним», что означало, что, хотя он и не требовал этого обычая от своих воинов, он оставил его для своих персидских подданных. Однако он был зол на то, что льстец выставил его глупцом. Вскоре был раскрыт заговор пажей, в котором, говорят, был замешан и Каллисфен.

      В обязанности пажей входило охранять царя во время ночного сна и сопровождать его на охоте. Один из них, Ермолай, ученик Каллисфена, был наказан за нарушение этикета на охоте и так обиделся, что вознамерился убить царя во время сна. Он заручился поддержкой некоторых своих товарищей, но один из них, устрашенный таким предложением, рассказал о заговоре своему другу, и об этом было доложено Птолемею. Заговорщиков взяли под стражу, в соответствии с рассказом Птолемея и Аристобула, который приводит Арриан, юноши сознались, что именно Каллисфен подстрекал их, но Арриан добавляет: «Тем не менее большинство авторов с этим не согласны, но допускают, что Александр охотно поверил в дурные намерения Каллис– фена, и потому, что уже давно чувствовал его ненависть, и потому, что Ермолай числился его ближайшим другом» (там же. IV). Осужденные пажи были забиты камнями до смерти, а Каллисфен казнен по обвинению в заговоре.

      Есть мнение, что Каллисфен часто совал нос в чужие дела и был приспособленцем, слишком много о себе возомнившем[60], он льстил Александру в лицо и критиковал его за глаза за то, чем восхищался в его присутствии. По словам Тимея (ок. 356–260 гг. до н. э.), «Каллисфен был просто сикофантом – и вел себя отнюдь не в соответствии со своей философией. Он заслужил наказание от

59

Современную параллель можно найти у Роберта Форда в его произведении «Пленники Тибета», где описывается церемония получения благословения у далай-ламы: «Есть одно действие, предписываемое ритуалом, которое я сам не совершал. Будь я жителем Тибета, я должен был бы трижды пасть ниц перед его троном. Для меня было невозможно исполнить это, не потому что я был европейцем, а потому что я не исповедовал буддизм и моя собственная религия это запрещала. Это за меня сделал другой человек».

60

Согласно Аммиану Марцеллину, Аристотель, посылая Каллисфена к Александру, предупреждал его «говорить как можно меньше и только в приятной манере, поскольку этот человек носит власть над жизнью и смертью на кончике своего языка» (XVIII).