Обжигающие оковы любви. Вероника Крымова

а затем ледяной ветер мучил холодом, проникающим до самых костей. Казалось, что этот ад никогда не кончится, больше трети армии полегло в тех краях, но нас было больше, и когда наконец элларийцы выбрались оттуда и добрались до белокаменной крепостной стены, то обрушили всю ярость своих мечей на жителей Аманэля.

      Самой битвы я не видел, ибо пролежал без сознания после схватки с волком, меня спас лишь оборот. А вот многие другие мои товарищи, в которых не было крови оборотней, навсегда остались в том зловещем лесу. Много часов спустя меня нашли, и когда я смог встать на ноги и войти в покоренный город, то ужаснулся: улицы утопали в крови и были переполнены мертвецами, а солдаты с одобрения короля с горящими от алчности глазами разграбляли дома, уничтожая огнем остатки мирного народа.

      Старик протянул покрытую мозолями ладонь к белой розе и сорвал бутон, острые шипы впились в грубую кожу, и кровь упала на чистые лепестки, окрашивая их в алый цвет. Он с силой сжал бутон в ладони, безжалостно сминая его.

      – Я тоже поддался этой лихорадке, брал и брал без устали, наполняя мешки, срезал редкие растения, переступая через тела молодых девушек, следивших за садом, не обращая внимания на застывшие в вечном сне лица.

      – Но почему? Они же не сопротивлялись, зачем нужно было так жестоко поступать? – проговорила я, потрясенная услышанным.

      – Король был взбешен тем, что Аманэль играл с ним, лишил части армии, пусть не руками своих воинов, которых практически не было. Город быстро пал под натиском опытных солдат, а когда мы уходили, то оставили за собой лишь руины. Армия, пьяная от богатств и успеха, вернулась домой, и в первый же день, несмотря на разгар лета, начался снегопад. Вскоре Элларию полностью укрыл снежный ковер, а плодородная земля покрылась льдом.

      – Нас прокляли, – выдохнула я, ошеломленная подтверждением догадок. – Но кто, как это произошло, вы знаете подробности?

      – Нет, – отозвался мужчина. – Только король знал, в этом я уверен. Ведь много позже была предпринята попытка снова вернуться в Аманэль, но на этот раз солдаты даже не смогли найти нужное ущелье, будто невидимая стена навсегда скрыла от посторонних глаз разоренный город.

      Мы некоторое время молча просидели в абсолютной тишине, наполненной тихой мелодичной трелью беспокойного Леля. Кенар пел пронзительно, наполняя сердце тоской. Вскоре я попрощалась с разговорчивым садовником и тихо ушла, оставив его наедине со своими воспоминаниями.

      Глаза так привыкли к яркому свету в саду, что спускалась я почти на ощупь. Медленно преодолев ступеньки, лишь чудом избежала падения и выбралась в коридор, а затем пошла к своей комнате. Мысли вихрем кружились в моей голове, а воображение в это время рисовало картинки прошлого, оживляя трагичный рассказ старика.

      Я растерянно взялась за железную ручку и, распахнув дверь, внезапно вспомнила, что, когда уходила, оставляла зажженные свечи на камине. Сейчас же в спальне царил мрак. Не могло же пламя так быстро прогореть? В нерешительности я застыла на