Русская сила графа Соколова. Валентин Лавров

умы событии. Слух, правда, ходит.

      Губернатору не нравилось, что ему не дают поговорить со знаменитым гостем. Он отодвинул локтем супругу и обратился к Соколову:

      – А как здоровье Петра Аркадьевича? Мы со Столыпиным бо-ольшие друзья!

      – С Петром Аркадьевичем последний раз виделись в Зимнем дворце на Рождество.

      – Скажите ему мой поклон!

Телеграммы, телеграммы…

      Тем временем полицмейстер Васильев изрядно выпил, а в этом состоянии он делался несколько дидактичным и азартным в разговоре. Зная эту его особенность, губернатор приказал полицмейстеру сидеть в дальнем конце стола. Тот доблестно терпел. Но ему страстно хотелось поспорить с Соколовым, перед которым сейчас не ощущал страха. И чем больше он пил, тем это желание становилось неотступней. И вот наступил момент… Полицмейстер, подняв бокал, через весь зал двинулся к Соколову. Уже на подходе на весь зал сказал:

      – Граф, а вы сегодня совершили ошибку. Я уверен, что этот несчастный сторож не виноват – ни в чем!

      – Ну так нашел бы, Алексей Иванович, виновного! Времени у тебя было достаточно.

      Полицмейстер, не слушая, продолжал речь, стоя в трех шагах от Соколова и заметно покачиваясь:

      – Он слишком робок и глуп, чтобы украсть чудотворную икону. И ему она не нужна-с. Ну зачем она ему? В замке бородка отмычки? Ну и что? Тьфу! «Полицейский вестник» в каждом номере печатает подобные промашки неопытных воров? Вот-вот! У нас, граф, случай обратный. Похитители – люди хитрые, страсть какие хитрые. – Помотал головой. – Они все-все тщательно обдумали. Да-с! Замок, того, вскрыли, а потом нарочно отломили бородку. И с этой же целью раскидали по церкви иконы. Пусть, дескать, на сторожа думают. А то я бы да-авно его, того, под микитки и за эту, за решетку. У меня быстр-ро! Не забалуешь! Пр-равильно говорю, господа?

      Соколов насмешливо спросил:

      – Но откуда у сторожа деньги?

      – Как – откуда? – округлил глаза полицмейстер. – Жулики нарочно подбросили. Сторож говорит правду. Вот столечко, – сделал щепоть, – не врет. Но, – поднял палец вверх, – из уважения к вам, граф, мы его отправим на каторгу. На десять лет! Правильно, господа?

      Губернатор надул щеки:

      – Пошел на место, оратор!

      Полицмейстер в изумлении открыл рот.

      Паузой воспользовался губернский предводитель. Он вскочил из-за стола, крикнул:

      – Господа, предлагаю выпить за здоровье государя императора и отправить ему приветственную телеграмму от имени всех присутствующих!

      По залу прокатилось дружное:

      – Ур-ра! Телеграмму! Поздравление с грядущим столетием Бородинской битвы!

      И в этот момент в тужурке с золотыми пуговицами появился почтальон. Отыскав глазами Соколова, он направился прямо к нему:

      – Приятного аппетита! Простите за беспокойство. Вам, ваше сиятельство, правительственная телеграмма, – и протянул сиреневый бланк.

      При слове «правительственная» все в зале замерло, перестало разговаривать, дышать, стучать вилками.

      Соколов под десятками наведенных на