Стихотворения. Михаил Кузмин

ли я твой намек понимаю?

      А предсказание твое – такое:

      Взойдет заря, придут волхвы с золотом, ладаном и смирной,

      Что же это значит другое,

      Как не то, что пришлют нам денег, достигнем любви,

      славы всемирной?

      И в другом стихотворении:

      Занесена пургой пушистой,

      Живи, любовь, не умирай:

      Настал для нас огнисто-льдистый

      Морозно-жаркий, русский рай».

      А вот строчка из другого его стиха: «Из сердца пригоршней беру я радость». «Насчет потребности в «радости» – это точно про него и о нем. Его радовал «дух мелочей, прелестных и воздушных», смочивший одежду мелкий дождь, ведь он принес с собой «сладкую надежду», любил обстановку театральной сцены, визит друга, «легкость встречи», сладость полночных бесед, насыщенность и глубину любовного чувства.

      Переходы, коридоры, уборные,

      Лестница витая, полутемная;

      Разговоры, споры упорные,

      На дверях занавески нескромные.

      Пахнет пылью, скипидаром, белилами,

      Издали доносятся овации…

      Сладко быть при всех поцелованным

      С приветом, казалось бы, бездушным,

      Сердцем внимать окованным

      Милым словам равнодушным…

      Он был, наверное, одним из немногих русских творцов, которые любили людей не только как своих читателей и почитателей, или там единомышленников, а людей просто как людей!

      Любил их суету, праздники и будни. Не умел долго ни на кого сердиться. Ему нравилось ходить в гости. В гостях непременно пить чай. Болтать, ахая и сокрушаясь, или смеясь и иронизируя, расспрашивая молодежь о ее жизни…

      …Он ведь всегда знал, что лирика его элитарна, что никогда он не будет поэтом для всех, а будет – только для избранных, никогда не спешил за популярностью.

      – Давайте, как-нибудь сразу договоримся, – сказал он мне однажды: – Или популярность, или дальнейшее творчество.

      Творчество требует постоянного внутреннего обновления, в то время как публика ждет, можно сказать, требует от своих любимцев штампов и перепевов тех самых песен, которые она так сильно когда-то полюбила.

      Как только зародилось подозрение в застое, снова художник должен ударить в самую глубь своего духа и вызвать новый родник – или умолкнуть навсегда».

      «Он мне как-то сказал по поводу одного моего стиха:

      – Я вот никогда особо не любил вашего Гейне, но у него есть одно очень точное замечание:

      «Первый поэт, который сравнил в своем стихотворении женщину с цветком, был гениальным поэтом.

      А вот поэт, который повторил это сравнение женщины с цветком, был гениальным болваном!»

      Ну, так не будьте, голубчик, болваном!

      А еще, мой милый дружок, скажу вам на ушко уже не как поэту, а как приятному моему сердцу человечку: «Думайте о людях, что они бывают и сволочи. И тогда иногда будете приятно удивлены!»

      О! Как часто потом я вспоминал эти слова моего дорогого мэтра!»

      «…а еще он очень любил слово «острый».

      Это