Магистр. Валерий Большаков

сказал Ивор, аккуратно обтирая клинок об убитого. – Нашёл-таки, но поздновато, тот помереть успел – его из лука расстреляли.

      – Стрел понатыкали… – протянул Малютка Свен. – Как ёжик стал!

      – Ясно, – кивнул Сухов и задумался. – Вот что, малышок… Это самое, сгоняй-ка ты за князем. Лады? И веди его ко мне домой. Скоро мы в поход идём, ясно? Лангобардов будем бить. Пойдём на больших лодьях!

      – Так а где ж их взять? – подивился Ивор.

      – Вот и обсудим, где да как. Пошли. Алёна обещала на ужин седло косули подать с бобами, так что пошевеливайся, Свен, а то не достанется.

      – Бегу! – сорвался Малютка с места, перепрыгнул сражённого венецианца и помчал к Месе.

      – Пошли, – повторил Олег.

      И они пошли.

      Глава 4,

      в которой Олег отправляется в Италию транзитом через Тмуторокан

      С раннего утра варяги стали готовиться к отплытию – их аколиту, исполнявшему волю государеву, предоставили дромон «Жезл Аарона», здоровенный чёрный корабль с непривычными для росов косыми реями, больше всего смахивавшими на колодезные «журавли». Вместе с Олегом отправлялся князь Инегельд со всею «чёртовой дюжиной» и Пончик. Ну куда ж без лекаря…

      На берегу стоял епископ. Держа в руках дикирий и трекирий, он крестообразно осенял дромон. Иподиаконы, крест-накрест повязанные орарями, гнусаво пели стихиры, а ромеи-корабельщики грубыми голосами тянули нестройно: «Господи, помилуй! Господи, помилуй!»

      – Отплываем когда, любезнейший? – спросил Сухов у навклира Михаила, командира корабля.

      Навклир скосил глаза, пошевелил губами, словно ведя расчеты, и ответил:

      – Ближе к полудню, с помощью Пресвятой Девы, мы сможем поднять паруса, сиятельный.

      – Ну и славно… Только, это самое, не позже, договорились?

      Ровно в полдень Олег поднялся на палубу «Жезла Аарона» и навклир велел отдать концы. Канаты, удерживавшие дромон, соскользнули с гранитных тумб, между бортом и причальной стенкой стала шириться полоса зеленой, мутновато-грязноватой воды Золотого Рога. Прощевай, град Константинов! Еще свидимся…

      В Босфоре пришлось хорошенько поработать веслами – сильное течение из Понта Эвксинского не пускало корабль, толкало обратно, но могучие гребцы, взяв в напарники южный ветер, вывели дромон в открытое море.

      – Глянь-кось, – дивился Боевой Клык, – скрипит-то как, а не тонет! Почитай, по пятнадцати вёрст парусит. Хорошо поспевает.

      – Паруса у них непонятные… – Стегги Метатель Колец подозрительно оглядел красные полотнища, растянутые треугольниками. Ветер дул в корму, и паруса развернули «бабочкой» – рей на передней мачте выгибался по диагонали вправо, а тот, что на задней, – влево. Так дромон забирал больше ветра.

      – Зовутся – латинские, – со знанием дела сказал Фудри Московский.

      – И на што они такие? – всё удивлялся Клык. – Али холста не хватило, штоб обычные пошить?

      – С косыми парусами, князь, – вразумил Инегельда