Великий путь из варяг в греки. Юрий Юрьевич Звягин

сих пор для подавляющего большинства остается «тerra incognita», хотя располагается наискосок от Ладоги, ближе к устью Волохова. И было построено значительно раньше, став, между прочим, самым северным городом славян. Я сам о Любше услышал только в тот день, что не могло не настроить на ожидание нового.

      И это новое не заставило себя долго ждать. К своему удивлению, я обратил внимание, что Волхов катит волны не с юга на север, а совсем наоборот. И лодку нашу сносит не к устью, а «вверх по течению». Простите, какому течению?

      – А-а, это здесь бывает, – спокойно отреагировал на мое удивленное восклицание взявшийся доставить меня на тот берег археолог из экспедиции Евгения Рябинина. – Кстати, и в летописях есть упоминание, что Волхов иногда течет в обратную сторону.

      «А ведь действительно, мне же об этом говорил знакомый волховский краевед, – вспомнил я. – Просто я тогда внимания не обратил, пока сам не увидел».

      Тут невольно всплыла мысль: а не мог ли Волхов когда-то течь в противоположную сторону постоянно? Ведь это бы изменило коренным образом ситуацию, допустим, на Ильмени. Окружающую его огромную впадину и так каждую весну заливает настолько, что народ чуть не по колено в воде бродит (опять-таки сам не раз видел). А поверни Волхов вспять, и Приильменье совсем зальет. Останутся только отдельные островки. Как раз подходяще для традиционного скандинавского названия Новгорода – Хольмгарда, трактуемого обычно как «огороженное поселение на острове».

      А потом была Любша, удобно примостившаяся на высоком береговом холме. Кстати, именно так расположены, к примеру, Ямбург или Ивангород. То есть крепости хотя и более поздние по времени создания, но, определенно, русские. Совсем по-другому стоят Карела и Выборг, со всей очевидностью построенные не славянами. И, между прочим, не так стоит Ладога, скорее жмущаяся к воде, как и Карела. «Ладога – поселение скандинавское, а Любша – славянское», – уверяли меня ребята из экспедиции Рябинина, буквально на одном энтузиазме раскапывавшие этот «самый северный форпост славянства». И ссылались на отсутствие каких-нибудь находок, которые можно было бы связать с норманнами, а также на типично чешскую технологию возведения любшинских стен. По их мнению, между любшанами и ладожанами была война (следы большого пожара есть и там, и здесь), закончившаяся поражением первых, и только потому город не выжил.

      Следующая мысль: а чего это оба города стоят так далеко от берега Ладоги? И ведь не скажешь, что стерегут пороги, там расположено свое городище, даже несколько. Зато к Ладоге (а тем более к Любше) подходит глинт – старый берег Ладожского озера (Глинт – обрыв плато, протягивающийся вдоль южного берега Финского залива Балтийского моря и далее до Ладожского озера). Так, может, он не такой уж старый и в VIII–IX веках зеркало озера было значительно выше?

      В то время я еще не сталкивался с подобной гипотезой, хотя за последний год дважды натыкался на такое утверждение. К примеру: «Дело в том, что Нева в геологическом отношении река молодая. Она образовалась не позже V–VI вв. В период дюнкерской трансгрессии… в результате подъема Балтийского кристаллического щита, сообщение Балтийского моря и Ладожского озера на время прервалось. В результате переполнения чаши озера образовалась дельта прорыва в районе Петрокрепости с образованием новой реки Невы»[1].

      Но если так, то городки стояли не на пути в Новгород (которого, кстати, в то время, в VIII веке, и не было), а на берегу бухты, в которую было удобно зайти на отдых по пути вдоль южного берега «моря Нево», как именовалось Ладожское озеро в древности. И еще: тогда-то Волхов почти наверняка тек назад. Ведь при значительно более высоком, чем сейчас, уровне воды озеро подпирало реку. А поскольку у Волхова уклон очень небольшой… Если уж сегодня нагонной волны достаточно для того, чтобы повернуть течение!..

      Вернувшись из Любши, заглянул к другу-историку. У него обнаружилась карта окрестностей Ладожского озера с нанесенными на нее линиями равных высот. Еще интереснее: в одном месте, в районе Ивановских порогов, по берегам Невы линии 20 метров почти смыкаются, оставляя реке только небольшой проход. А вот на Вуоксе, в том месте, где она отделена от рек, текущих в Финский залив, высота над уровнем моря всего 18 метров. Но ведь говорят, что когда-то путь из озера в залив шел не по Неве, а по Вуоксе. Когда? И почему в начале и конце гипотетического вуоксинского водного пути стоят Выборг и Карела, поселения явно древние, а вот невский путь таким образом не маркирован? Орешек, не говоря уж о Петербурге (и даже первом городе на этом месте, шведской Ландскроне) – порождение более позднего времени.

      Да, кстати, как гипотетические норманнские гости (да и возвращающиеся обратно русские купцы) проходили Ивановские пороги на Неве? Я же с детства помню, что старый катер папиного друга, на котором мы болтались по Маркизовой луже, не мог подняться в Ладожское озеро, ибо имел скорость 5 узлов, а на порогах течение – от 7 до 10. И надо было просить нас отбуксировать, а это денег стоило. Так с какой же скоростью ходили древние суда?

      В общем, число вопросов быстро нарастало. Легко можно было бы сказать, что причиной тому незнание. Что скрывать, было и это (и до сих пор остается, автор не будет уверять

1

Цветков С.В. Кельты и славяне. СПб.: БЛИЦ, 2005. С. 119.