Пастыри. Черные бабочки. Сергей Волков

их потом спасать по всей округе. Четко, братья?

      И братья весело кивали:

      – Четко!

* * *

      Ленька-Робин Гуд все сделал, как в аптеке – точно по плану. Пробравшись в девчачью палату, он умудрился и переполох не вызвать, и на вожаток не напороться.

      До полуночи оставалось три минуты, когда сквозь шум деревьев послышались приближающиеся к полянке голоса.

      – Атас, пацаны! Ведет! – прошипел Вий и бесплотной тенью скользнул в заросли – к заветному шнуру.

      Коловрат и Субудай перемигнулись, погасили фонарики и разбежались в разные стороны, скрывшись за деревьями. Когда вспыхнет фальшфейер, они должны будут заорать порезче да погромче – «для усиления эффекта», как мудрено выразился Вий.

      – Ну и где этот ваш сюрприз? – прорезался сквозь таежный гул голосок Наташи-Алисы.

      – Еще десяток шагов, – без эмоций, сухо, чтобы не отвлекать, ответил Ленька и, не удержавшись, все же добавил: – Трепещите, дурочки! Сейчас вы познаете всю силу богов и духов этой вечной земли…

      – Ой, господи! – ахнула Аня-Аэлита, различив среди ветвей зеленоватое свечение гнилушек. – Это что, мозаика? Фосфор?

      – Сама ты… – возмущенно завелся Робин Гуд, но его перебила Римма-Ния:

      – Ка-а-ак ми-и-ило! Это ж портрет нашего баяниста!

      Девчонки прыснули – лагерный баянист Петр Васильевич Попов был бурятом, и узкоглазая светящаяся рожа действительно здорово на него походила.

      Вообще-то слово «Полночь!», служащее сигналом для Вия, должен был демоническим голосом крикнуть Робин Гуд, но он совершенно растерялся и бестолково топтался между хохочущими подружками, мыча что-то неразборчивое.

      В критический момент, как известно, ответственность на себя берет не тот, кто сильнее, главнее или старше. Нет, это делает тот, кто соображает лучше. Ну, и еще тот, кто думает, что лучше соображает…

      Видя, что посвящение буквально под угрозой, Костя Вий покрепче намотал на руку розоватый шнур и сам себе подал сигнал, фальцетом выкрикнув:

      – Полночь!

      Следом с шипением и треском вспыхнул фальшфейер. Осколки дружинного зеркала из дупла раскидали по кустам множество дискотечных зайчиков.

      – У-у-у-у! А-а-а-а-а! – завопили из кустов Субудай и Коловрат.

      Девчонки зашлись от хохота и повалились на усыпанную хвоей землю.

      – Дуры!! – в отчаянии заорал расстроенный Робин Гуд и топнул ногой.

      – Че делать-то? – обалдело озираясь, спросил выбравшийся из зарослей Вий, – мне все коленки искусали!..

      Полыхал фальшфейер. Несостоявшиеся жертвы «тунгусского бога» уже не могли хохотать и тихо кисли от смеха, размазывая по щекам слезы.

      Зеркальный полумесяц на земле отражал все, что угодно, только не красное пламя, ярящееся в дупле.

      – Сейчас загорится. Тушить надо! – деловитый Субудай, уже в амплуа пожарного, выскочил из темноты и кривой веткой лиственницы ткнул в дупло, пытаясь сковырнуть фальшфейер. Тот сместился в сторону и наконец-то отразился